Восточная и западная византия. История византии

29 мая 1453 года столица Византийской империи пала под ударами турков. Вторник 29 мая является одной из важнейших дат мировой . В этот день прекратила своё существование Византийская империя, созданная ещё в 395 году вследствие окончательного раздела Римской империи после смерти императора Феодосия I на западную и восточную части. С её гибелью завершился огромный период человеческой истории. В жизни многих народов Европы, Азии и Северной Африки наступил коренной перелом, обусловленный установлением турецкого владычества и созданием Османской империи.

Понятно, что падение Константинополя не является чёткой гранью между двумя эпохами. Турки ещё за столетие до падения великой столицы утвердились в Европе. Да и Византийская империя к моменту падения уже была обломком былого величия – власть императора распространялась только на Константинополь с предместьями и часть территории Греции с островами. Византию 13-15 веков назвать империей можно лишь условно. В то же время Константинополь был символом древней империи, считался «Вторым Римом».

Предыстория падения

В XIII веке одно из тюркских племён - кайы - во главе с Эртогрул-беем, выдавленное с кочевий в туркменских степях, откочевало в западном направлении и остановилось в Малой Азии. Племя оказало содействие султану крупнейшего из турецких государств (было основано турками-сельджуками) - Румского (Конийского) султаната - Алаэддину Кей-Кубаду в его борьбе с Византийской империей. За это султан отдал Эртогрулу в ленное владение земли в области Вифиния. Сын вождя Эртогрула - Осман I (1281-1326) несмотря постоянно на растущее могущество, признавал свою зависимость от Коньи. Только в 1299 году он принял титул султан и вскоре подчинил себе всю западную часть Малой Азии, одержав ряд побед над византийцами. По имени султана Османа его подданные стали называться османскими турками, или османами (оттоманами). Кроме войн с византийцами, османы вели борьбу за подчинение других мусульманских владений - к 1487 году турки-османы утвердили свою власть над всеми мусульманскими владениями Малоазиатского полуострова.

Большую роль в укреплении власти Османа и его преемников сыграло мусульманское духовенство, в том числе местными орденами дервишей. Духовные лица не только сыграли значительную роль в создании новой великой державы, но обосновывали политику экспансии, как «борьбу за веру». В 1326 году турками-османами был захвачен крупнейший торговый город Бурсу, важнейший пункт транзитной караванной торговли между Западом и Востоком. Затем пали Никея и Никомидия. Захваченные у византийцев земли султаны раздавали знати и отличившимся воинам в качестве тимаров – условных владений, получаемых за несение службы (поместий). Постепенно система тимаров стала основой социально-экономического и военно-административного устройства державы османов. При султане Орхане I (правил с 1326 по 1359 годы) и его сыне Мураде I (правил с 1359 по 1389 годы) были проведены важные военные реформы: иррегулярная конница была реорганизована - созданы созываемое из турков-земледельцев конное и пехотное войска. Воины конного и пехотного войск в мирное время были земледельцами, получая льготы, во время войны были обязаны прийти в армию. Кроме того, армию дополнили ополчением из крестьян христианской веры и корпусом янычар. В янычары первоначально брали пленных юношей-христиан, которых принуждали принять ислам, а с первой половины 15 столетия – из сыновей христианских подданных османского султана (в виде специального налога). Сипахи (своего рода дворяне османской державы, получавшие доход от тимаров) и янычары стали ядром армии османских султанов. Кроме того, в армии были созданы подразделения пушкарей, оружейников и др. частей. В результате на границах Византии возникла мощная держава, которая претендовала на господство в регионе.

Надо сказать, что Византийская империя и балканские государства сами ускорили своё падение. В этот период между Византией, Генуей, Венецией и балканскими государствами шла острая борьба. Часто борющиеся стороны стремились заручиться военной поддержкой османов. Естественно это резко облегчило экспансию османской державы. Османы получали информацию о путях, возможных переправах, укреплениях, сильных и слабых сторонах войск врага, внутренней ситуации и т. д. Христиане сами помогли переправиться через проливы в Европу.

Больших успехов турки-османы достигли при султане Мураде II (правил в 1421-1444 и 1446-1451 годах). При нём турки оправились после тяжёлого поражения, нанесённого Тамерланом в Ангорской битве 1402 года. Во многом именно это поражение и отсрочило гибель Константинополя на полстолетия. Султан подавил все восстания мусульманских владык. В июне 1422 года Мурад осадил Константинополь, но взять не смог. Сказалось отсутствие флота и мощной артиллерии. В 1430 году был захвачен крупный город Фессалоники в северной Греции, он принадлежал венецианцам. Мурад II одержал ряд важных побед на Балканском полуострове, заметно расширив владения своей державы. Так в октябре 1448 года состоялась сражение на Косовом поле. В этой битве османское войско противостояло объединёнными силами Венгрии и Валахии под командованием венгерского генерала Яноша Хуньяди. Ожесточённая трёхдневная битва завершилась полной победой османов, и решило судьбу балканских народов - на несколько веков они оказались под владычеством турок. После этого сражения крестоносцы потерпели окончательное поражение и больше не предпринимали серьёзных попыток отбить Балканский полуостров у Османской империи. Судьба Константинополя была решена, турки получили возможность решить задачу захвата древнего города. Сама Византия уже не представляла большой угрозы для турков, но коалиция христианских стран, опираясь на Константинополь, могла принести значительный вред. Город находился практически в середине османских владений, между Европой и Азией. Задачу по захвату Константинополя решил султан Мехмед II.

Византия. Византийская держава к 15 столетию утратила большую часть своих владений. Весь XIV век был периодом политических неудач. Несколько десятилетий казалось, что Сербия сможет захватить Константинополь. Различные внутренние раздоры были постоянным источником гражданских войн. Так византийский император Иоанн V Палеолог (правивший с 1341 - 1391 годы) свергался с престола трижды: своим свекром, сыном и затем внуком. В 1347 году прокатилась эпидемия «чёрной смерти», которая унесла жизни не менее трети населения Византии. Турки переправились в Европу, и пользуясь неурядицами Византии и балканских стран, к концу столетия вышли к Дунаю. В результате Константинополь оказался окружён почти со всех сторон. В 1357 году турки овладевают Галлиполи, в 1361 году - Адрианополем, который стал центром турецких владений на Балканском полуострове. В 1368 году султану Мураду I подчинилась Нисса (загородное местопребывание византийских императоров), и османы оказались уже под стенами Константинополя.

Кроме того, существовала проблема борьбы сторонников и противников унии с католической церковью. Для многих византийских политиков было очевидно, что без помощи Запада, империи не выжить. Ещё в 1274 году на Лионском соборе византийский император Михаил VIII пообещал папе добиваться примирения церквей из политико-экономических соображений. Правда, его сын император Андроник II созвал собор восточной церкви, который отверг решения Лионского собора. Затем Иоанн Палеолог поехал в Рим, где торжественно принял веру по латинскому обряду, но помощи от Запада не получил. Сторонниками унии с Римом были в основном политики, либо принадлежали интеллектуальной элите. Открытыми врагами унии было низшее духовенство. Иоанн VIII Палеолог (византийский император в 1425-1448 годах) считал, что Константинополь можно спасти только с помощью Запада, поэтому постарался как можно быстрее заключить унию с римской церковью. В 1437 году вместе с патриархом и делегацией православных архиереев византийский император отправляется в Италию и провел там более двух лет безвыездно, сначала в Ферраре, а затем на Вселенском соборе во Флоренции. На этих заседаниях часто обе стороны заходили в тупик и готовы были остановить переговоры. Но, Иоанн запретил своим епископам покидать собор до принятия компромиссного решения. В конце концов, православная делегация была вынуждена уступить католикам почти по всем основным вопросам. 6 июля 1439 года была принята Флорентийская уния, и восточные церкви воссоединились с Латинской. Правда, уния оказалась непрочной, уже через несколько лет многие присутствовавшие на Соборе православные иерархи стали открыто отрицать своё согласие с унией или говорить о том, что решения Собора были вызваны подкупом и угрозами со стороны католиков. В результате, уния была отвергнута большинством восточных церквей. Большинство духовенства и народа не приняло эту унию. В 1444 году римский папа смог организовать крестовый поход против турок (основной силой были венгры), но под Варной крестоносцы потерпели сокрушительное поражение.

Споры об унии происходили на фоне экономического упадка страны. Константинополь конца 14 столетия был печальным городом, городом упадка и разрушения. Потеря Анатолии лишила столицу империи почти всех сельскохозяйственных земель. Население Константинополя, которое в XII веке насчитывало до 1 млн. человек (вместе с предместьями), упало до 100 тыс. и продолжало сокращаться - к моменту падения в городе было примерно 50 тыс. человек. Предместье на азиатском берегу Босфора было захвачено турками. Предместье Пера (Галата) на другом берегу Золотого рога, была колонией Генуи. Сам город окружённый стеной в 14 миль, потерял ряд кварталов. Фактически город превратился в несколько отдельных поселений, разделённых огородами, садами, брошенными парками, руинами зданий. Многие имели свои стены, заборы. Наиболее многолюдные селения располагались по берегам Золотого Рога. Наиболее богатый квартал, примыкавший к заливу, принадлежал венецианцам. Рядом располагались улицы, где жили выходцы с Запада – флорентийцы, анконцы, рагузяне, каталонцы и евреи. Но, причалы и базары были ещё полны торговцами из итальянских городов, славянских и мусульманских земель. Ежегодно в город прибывали паломники, в основном из Руси.

Последние годы до падения Константинополя, подготовка к войне

Последним императором Византии стал Константин XI Палеолог (правивший в 1449-1453 годах). До того как стать императором он деспотом Мореи – греческой провинции Византии. Константин обладал здравым умом, был хорошим воином и администратором. Обладал даром вызывать любовь и уважение своих подданных, его встретили в столице с большой радостью. Недолгие годы своего правления он занимался тем, что готовил Константинополь к осаде, искал помощи и союза на Западе и пытался успокоить смуту, вызванную унией с Римской церковью. Своим первым министром и главнокомандующим флотом он назначил Луку Нотараса.

Султан Мехмед II получил трон в 1451 году. Это был целеустремлённый, энергичный, умный человек. Хотя первоначально считалось, что это не блещущий талантами молодой человек - такое впечатление сложилось по первой попытке правления в 1444-1446 гг., когда его отцу Мураду II (он передал трон сыну, чтобы отдалиться от государственных дел) пришлось вернуться на трон для решения появившихся проблем. Это успокоило европейских правителей, у всех своих проблем хватало. Уже зимой 1451-1452 гг. султан Мехмед повелел начать строительство крепости в самом узком месте пролива Босфор, отрезая тем самым Константинополь от Чёрного моря. Византийцы были в замешательстве – это был первый шаг к осаде. Было отправлено посольство с напоминанием о клятве султана, который обещал сохранить территориальную целостность Византии. Посольство оставили без ответа. Константин направил посланцев с подарками и попросил не трогать греческих деревень, расположенных на Босфоре. Султан проигнорировал и эту миссию. В июне было направлено третье посольство – на этот раз греков арестовали, а затем обезглавили. Фактически это было объявление войны.

К концу августа 1452 года крепость Богаз-Кесен («перерезающая пролив», или «перерезающая горло») была построена. В крепости установили мощные орудия и объявили о запрете проходить Босфор без досмотра. Два венецианских корабля были отогнаны и третий утоплен. Экипаж обезглавили, а капитана посадили на кол – это развеяло все иллюзии на счёт намерений Мехмеда. Действия османов вызвали беспокойство не только в Константинополе. Венецианцам в византийской столице принадлежал целый квартал, они имели значительные привилегии и выгоды от торговли. Было ясно, что после падения Константинополя турки не остановятся, под ударом оказывались владения Венеции в Греции и Эгейском море. Проблема была в том, что венецианцы увязли в дорогостоящей войне в Ломбардии. С Генуей союз был невозможен, с Римом отношения были натянутые. Да и с турками отношения портить не хотелось – венецианцы вели выгодную торговлю и в османских портах. Венеция позволила Константину вербовать солдат и матросов на Крите. В целом Венеция сохранила нейтралитет о время этой войны.

Генуя оказалась в примерно такой же ситуации. Обеспокоенность вызвала судьба Перы и черноморских колоний. Генуэзцы, как и венецианцы, проявили гибкость. Правительство обратилось с призывом к христианскому миру направить помощь Константинополю, но сами такую поддержку не оказали. Частные граждане получили право действовать по своему усмотрению. Администрации Перы и острова Хиос получили указание придерживаться в отношении турок такой политики, какую они сочтут наиболее подходящей в сложившейся ситуации.

Рагузане – жители города Рагуз (Дубровник), также как и венецианцы, недавно получили от византийского императора подтверждение своих привилегий в Константинополе. Но и Дубровницкая республика не хотела подвергать риску свою торговлю в османских портах. Кроме того, у города-государства флот был небольшим и рисковать им не хотели, если нет широкой коалиции христианских государств.

Римский папа Николай V (глава католической церкви с 1447 по 1455 год), получив письмо Константина с согласием принять унию, тщетно обращался за помощью к различным государям. Должного отклика на эти призывы не было. Только в октябре 1452 года папский легат к императору Исидор привёл с собой 200 нанятых в Неаполе лучников. Проблема унии с Римом опять вызвала в Константинополе споры и волнения. 12 декабря 1452 года в храме св. Софии отслужили торжественную литургию в присутствии императора и всего двора. В ней были упомянуты имена папы римского, патриарха и официально провозглашены положения Флорентийской унии. Большинство горожан приняло это известие с угрюмой пассивностью. Многие надеялись, что если город устоит, можно будет отвергнуть унию. Но уплатив эту цену за помощь, византийская элита просчиталась – суда с солдатами западных государств не прибыли на помощь гибнущей империи.

В конце января 1453 года вопрос о войне был окончательно решён. Турецкие войска в Европе получили приказ атаковать византийские города во Фракии. Города на Чёрном море сдались без боя и избежали погрома. Некоторые города на побережье Мраморного моря пытались защищаться, и были разрушены. Часть армии вторглась на Пелопоннес и напала на братьев императора Константина, чтобы они не смогли прийти на помощь столице. Султан учёл тот факт, что ряд предыдущих попыток взять Константинополь (его предшественниками) провалился из-за отсутствия флота. Византийцы имели возможность морем подвозить подкрепления и припасы. В марте в Галлиполи стягивают все имеющиеся в распоряжении турок суда. Часть судов были новыми, построенными в течение нескольких последних месяцев. В турецком флоте было 6 трирем (двухмачтовые парусно-гребные судна, одно весло держали три гребца), 10 бирем (одномачтовое судно, где на одном весле было два гребца), 15 галер, около 75 фуст (легкие, быстроходные суда), 20 парандарий (тяжёлые транспортные баржи) и масса мелких парусных лодок, шлюпок. Во главе турецкого флота был Сулейман Балтоглу. Гребцами и матросами были пленные, преступники, рабы и частью добровольцы. В конце марта турецкий флот прошёл через Дарданеллы в Мраморное море, вызвав ужас у греков и итальянцев. Это был ещё один удар по византийской элите, там не ожидали, что турки подготовят столь значительные морские силы и смогут блокировать город с моря.

Одновременно во Фракии готовили армию. Всю зиму оружейники не покладая рук делали различного рода , инженеры создавали стенобитные и камнемётные машины. Был собран мощный ударный кулак из примерно 100 тыс. человек. Из них 80 тыс. были регулярным войском – кавалерией и пехотой, янычарами (12 тыс.). Примерно 20-25 тыс. насчитывали иррегулярные войска – ополченцы, башибузуки (иррегулярная кавалерия, «безбашенные» не получали жалованья и «награждали» себя мародёрством), тыловые подразделения. Большое внимание султан уделил и артиллерии – венгерский мастер Урбан отлил несколько мощных пушек, способных топить корабли (с помощью одной из них потопили венецианское судно) и разрушать мощные укрепления. Самое большое из них тащили 60 быков, и к ней была приставлена команда в несколько сотен человек. Орудие стреляло ядрами весом примерно 1200 фунтов (около 500 кг). В течение марта огромная армия султана стал постепенно двигаться к Босфору. 5 апреля под стены Константинополя прибыл и сам Мехмед II. Моральный дух у армии был высокий, все верили в успех и надеялись на богатую добычу.

Люди в Константинополе были подавлены. Огромный турецкий флот в Мраморном море и сильная вражеская артиллерия, только усиливали беспокойство. Люди вспоминали предсказания о падении империи и пришествии антихриста. Но нельзя сказать, что угроза лишила всех людей воли к сопротивлению. Всю зиму мужчины и женщины, поощряемые императором, трудились, расчищая рвы и укрепляя стены. Был создан фонд для непредвиденных расходов – в него сделали вложения император, церкви, монастыри и частные лица. Надо отметить, что проблемой было не наличие денег, а отсутствие нужного количества людей, оружия (особенного огнестрельного), проблема продовольствия. Всё оружие собрали в одном месте, чтобы при необходимости распределить по наиболее угрожаемым участкам.

Надежды на внешнюю помощь не было. Поддержку Византии оказали только некоторые частные лица. Так, венецианская колония в Константинополе предложила свою помощь императору. Два капитана венецианских судов возвращавшихся из Чёрного моря – Габриэле Тревизано и Альвизо Диедо, дали клятву участвовать в борьбе. Всего флот, оборонявший Константинополь, состоял из 26 кораблей: 10 из них принадлежали собственно византийцам, 5 - венецианцам, 5 - генуэзцам, 3 - критянам, 1 прибыл из Каталонии, 1 из Анконы и 1 из Прованса. Несколько знатных генуэзцев прибыло сражаться за христианскую веру. К примеру, доброволец из Генуи Джованни Джустиниани Лонго привёл с собой 700 солдат. Джустиниани был известен, как опытный военный, поэтому был назначен императором командующим обороной сухопутных стен. В целом у византийского императора, не включая союзников, было около 5-7 тысяч воинов. Надо отметить, что часть населения города покинула Константинополь до начала осады. Часть генуэзцев – колония Пера и венецианцев сохранили нейтралитет. В ночь на 26 февраля семь кораблей – 1 из Венеции и 6 с Крита ушли из Золотого Рога, увозя 700 итальянцев.

Продолжение следует…

«Гибель империи. Византийский урок» - публицистический фильм наместника московского Сретенского монастыря архимандрита Тихона (Шевкунова). Премьера состоялась на государственном канале «Россия» 30 января 2008 года. Ведущий - архимандрит Тихон (Шевкунов) - от первого лица даёт свою версию краха Византийской империи.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Наверно, не найдется в мире другой более многострадальной страны, как Византия. Ее головокружительный взлет и столь стремительное падение до сих пор вызывают споры и обсуждения как в исторических кругах, так и среди тех, кто далек от истории. Горькая судьба некогда сильнейшего государства раннего средневековья не оставляет равнодушным ни писателей, ни кинематографистов – постоянно выходят книги, фильмы, сериалы, так или иначе связанные с этим государством. Но вот вопрос – а все ли в них правда? И как отличить истину от вымысла? Ведь прошло столько веков, многие документы, имеющие колоссальную историческую ценность, утрачены в ходе войн, захватов, пожаров или просто по приказу нового правителя. Но мы все-таки попробуем раскрыть некоторые детали развития Византии, чтобы понять, как такое сильное государство могло встретить такой жалкий и бесславный конец?

История создания

Византийская империя, часто называемая Восточной или просто Византией, существовала с 330 по 1453 год. Со столицей в Константинополе, основанной Константином I (р. 306-337 гг. н. э.), империя менялась в размерах на протяжении столетий, в то или иное время, обладая территориями, расположенными в Италии, на Балканах, в Леванте, Малой Азии и Северной Африке. Византийцы разработали свои собственные политические системы, религиозные практики, искусство и архитектуру.

Началом истории Византии служит 330 год н.э. В это время легендарная Римская империя переживала не лучшие времена – правители постоянно сменялись, деньги утекали из казны, как песок сквозь пальцы, завоеванные некогда территории с легкостью отвоевывали свое право на свободу. Столица империи Рим становится небезопасным местом для жизни. В 324 году императором стал Флавий Валерий Аврелий Константин, который вошел в историю лишь под своим последним именем – Константин Великий. Победив всех остальных соперников, он воцаряется в Римской Империи, но решается на беспрецедентный шаг – перенос столицы.

В те времена в провинциях было довольно спокойно – вся гуща событий происходила в Риме. Выбор Константина пал на берега Босфора, где в этом же году начинается строительство нового города, которому дадут название Византий. Через 6 лет Константин – первый римский император, подаривший древнему миру христианство – объявляет о том, что отныне столицей империи является новый город. Первоначально император придерживался старых правил и назвал столицу Новым Римом. Однако название не прижилось. Так как на его месте когда-то также был город, имевший название Византий, то его и оставили. Потом местные жители стали неофициально использовать другое, но более популярное имя – Константинополь, город Константина.

Константинополь

Новая столица имела прекрасную естественную гавань на входе в бухту Золотой Рог и, владея границей между Европой и Азией, могла контролировать проход судов через Босфор от Эгейского до Черного моря, связывая прибыльную торговлю между Западом и Востоком. Надо отметить, что новое государство активно пользовалось этим преимуществом. И, как ни странно, город был хорошо укреплен. Большая цепь протянулась через вход в Золотой Рог, и строительство массивных стен императора Феодосия (между 410 и 413 годами) означало, что город был в состоянии выдержать атаки как с моря, так и с суши.На протяжении веков, по мере добавления более впечатляющих зданий, космополитический город стал одним из лучших в любую эпоху и, безусловно, самым богатым, самым щедрым и самым важным христианским городом в мире. Вообще Византия занимала на карте мира огромные территории – страны Балканского полуострова, Эгейское и черноморское побережья Турции, Болгария, Румыния – все они когда-то были частью Византии.

Нужно отметить и другую, немаловажную деталь – в новом городе официальной религией стало христианство. То есть, те, кого нещадно преследовали и жестоко казнили в Римской Империи, обрели приют и покой в новой стране. К сожалению, император Константин не увидел расцвета своего детища – скончался в 337 году. Новые правители уделяли все больше внимания новому городу на окраине империи. В 379 году власть над восточными провинциями получил Феодосий. Сначала как соправитель, а в 394 году стал править самостоятельно. Именно его считают последним римским императором, что в общем-то правда – в 395 году, когда он умер, Римская империя раскололась на две части – Западную и Восточную. То есть Византий получил официальный статус столицы новой империи, которая стала называться также – Византия. С этого года ведется отсчет новой страны на карте древнего мира и зарождающегося средневековья.

Правители Византии

Византийский император также получил и новый титул – его не звали больше на римский манер цезарем. В Восточной Империи правили Василевсы (от греч. Βασιλιας – король). Они проживали в великолепном Большом дворце Константинополя и управляли Византией железной рукой, как абсолютные монархи. Огромную власть в государстве получила Церковь. В те времена военные таланты значили очень много, и граждане ожидали от своих правителей искусного ведения боя и защиты своих родных стен от неприятеля. Поэтому армия в Византии была одной из самых мощных и сильных. Генералы при желании могли с легкостью свергнуть императора, если видели, что он не способен защитить город и границы империи.

Тем не менее, в обычной жизни, император был главнокомандующим армией, главой Церкви и правительства, он контролировал государственные финансы и назначал или увольнял министров по своему желанию; немногие правители до или после когда-либо обладали такой властью. Изображение императора появлялось на византийских монетах, на которых также изображался избранный преемник, часто старший сын, но не всегда, так как не было четко установленных правил наследования. Очень часто (если не сказать – всегда) наследников называли именами предков, поэтому в императорской семье из поколения в поколение рождались Константины, Юстинианы, Феодосии. Имя Константин было самым любимым.

Расцвет империи начался с правлением Юстиниана – с 527 по 565 гг. именно он потихоньку начнет видоизменять империю – в Византии будет преобладать эллинистическая культура, вместо латинского языка официальным будет признан греческий. Также Юстиниан примет легендарное Римское право в Константинополе – многие европейские государства позаимствуют его в последующие годы. Именно в его правление будет начата постройка символа Константинополя – Собора Святой Софии (на месте прежнего сгоревшего храма).

Культура Византии

Нельзя при рассказе о Византии не упомянуть культуру этого государства. Она оказала влияние на многие последующие страны как Запада, так и Востока.

Культура Византии неразрывно связана с религией – прекрасные иконы и мозаики, изображающие императора и его семью, стали основным украшением храмов. Впоследствии некоторых причисляли к лику святых, и уже бывшие правители становились иконами, которым поклонялись.

Невозможно не отметить и появление глаголицы – славянской азбуки трудами братьев – византийцев Кирилла и Мефодия. Византийская наука была неразрывно связана с античностью. Многие труды писателей того времени основывались на трудах древнегреческих ученых и философов. Особых успехов достигла медицина, причем настолько, что даже арабские врачеватели пользовались византийскими трудами в своих работах.

Архитектура отличалась своим особым стилем. Как уже упоминалось, символом Константинополя и все й Византии была Святая София. Храм был настолько красив и величествен, что многие послы, приезжая в город, не могли сдержать восторга.

Забегая вперёд, отметим, что после падения города султан Мехмед II был настолько очарован собором, что приказал отныне во всей империи строить мечети именно по образцу Святой Софии.

Походы на Византию

К сожалению, такое богатое и выгодно расположенное государство не могло не вызвать к себе нездоровый интерес. Византия за века своего существования не раз подвергалась атакам других государств. Уже начиная с 11 века византийцы постоянно отражали набеги болгар и арабов. Поначалу дела шли успешно. Болгарский царь Самуил был в таком шоке от того, что увидел, что перенес инсульт и умер. А дело было в чем – в ходе успешной атаки византийцы захватили в плен почти 14 тысяч болгарских солдат. Василевс Василий II приказал ослепить всех и оставить по одному глазу каждому сотому солдату. Византия показывала всем соседям, что с ней шутить не стоит. До поры до времени.

1204 год стал первой весточкой конца империи – на город напали крестоносцы и полностью разграбили его. Было объявлено о создании Латинской Империи, все земли поделены между баронами, участвовавшими в походе. Однако тут византийцам повезло – спустя 57 лет Михаил Палеолог выгнал всех крестоносцев из Византии и возродил Восточную Империю. А также создал новую династию Палеологов. Но, к сожалению, бывшего расцвета империи добиться не удалось – императоры попали под влияние Генуи и Венеции, постоянно грабили казну и выполняли каждый указ из Италии. Византия слабела.

Постепенно от империи отделялись территории и становились свободными государствами. К середине 15 века от бывшего цветка Босфора осталось лишь воспоминание. Это была легкая добыча. Чем и воспользовался султан молодой Османской Империи Мехмед II. В 1453 году он без труда вторгся в Константинополь и завоевал его. Город сопротивлялся, но недолго и не сильно. Перед этим султаном на Босфоре была построена крепость Румели (Румелихисар), которая перекрыла все коммуникации между городом и Черным морем. Также была отрезана возможность помощи Византии других государств. Было отражено несколько атак, последняя – в ночь с 28 на 29 мая – была неудачной. Последний император Византии погиб в бою. Армия была истощена. Турков больше ничто не сдерживало. Мехмед вступил в город на коне и приказал переделать прекрасный Собор Святой Софии в мечеть. История Византии прекратилась с падением ее столицы – Константинополя. Жемчужины Босфора.

Константинополь – в центре мира

11 мая 330 года от Рождества Христова на европейском берегу Босфора римским императором Константином Великим была торжественно основана новая столица империи – Константинополь (а если быть точным и использовать его официальное название, то – Новый Рим). Император не создавал нового государства: Византия в точном смысле слова не была преемницей Римской империи, она сама и была – Рим. Слово «Византия» появилось лишь на Западе в эпоху Ренессанса. Себя византийцы именовали римлянами (ромеями), свою страну – Римской империей (Империей ромеев). Замыслы Константина соответствовали такому названию. Новый Рим был возведен на главном перекрестье основных торговых путей и изначально спланирован как величайший из городов. Возведенный в VI веке собор Святой Софии более тысячи лет был самым высоким архитектурным сооружением на Земле, а по красоте сравнивался с Небом.

Вплоть до середины XII века Новый Рим был главным торговым узлом планеты. До разорения крестоносцами в 1204 году – это еще и самый населенный город Европы. Позднее, особенно в последние полтора столетия, на земном шаре появились более значимые в экономическом смысле центры. Но и в наше время стратегическое значение этого места трудно было бы переоценить. Владеющий проливами Босфор и Дарданеллы владел всем Ближним и Средним Востоком, а это – сердце Евразии и всего Старого Света. В XIX веке реальным хозяином проливов была Британская империя, оберегавшая это место от России даже ценой открытого военного конфликта (в период Крымской войны 1853–1856 годов, а война могла начаться и в 1836, и в 1878). Для России же это был не просто вопрос «исторического наследия», но возможность контролировать свои южные рубежи и основные торговые потоки. После 1945 года ключи от проливов находились в руках США, а размещение американского ядерного оружия в этом регионе, как известно, сразу вызвало появление советских ракет на Кубе и спровоцировало Карибский кризис. СССР согласился отступить только после сворачивания американского ядерного потенциала в Турции. Ныне же вопросы вхождения Турции в Евросоюз и ее внешней политики в Азии – первостепенные проблемы для Запада.

Покой им только снился

Новый Рим получил богатое наследство. Однако это стало и его главной «головной болью». В современном ему мире было слишком много претендентов на присвоение этого наследства. Сложно вспомнить хоть один длительный период спокойствия на византийских границах; империя находилась в смертельной опасности не реже, чем раз в столетие. До VII века ромеи по периметру всех своих рубежей вели тяжелейшие войны с персами, готами, вандалами, славянами и аварами, причем в конечном счете противостояние закончилось в пользу Нового Рима. Так бывало очень часто: молодые и пышущие свежестью народы, боровшиеся с империей, уходили в историческое небытие, а сама империя, древняя и чуть было не поверженная, зализывала раны и продолжала жить. Однако затем на смену прежним врагам пришли с юга арабы, с запада – лангобарды, с севера – болгары, с востока – хазары, и началось новое многовековое противостояние. По мере ослабления новых противников их сменяли на севере русы, венгры, печенеги, половцы, на востоке – турки-сельджуки, на западе – норманны.

В борьбе с врагами империя использовала силу, отточенную веками дипломатию, разведку, военную хитрость, иногда – и услуги союзников. Последнее средство было обоюдоострым и крайне опасным. Крестоносцы, воевавшие с сельджуками, были для империи крайне обременительными и опасными союзниками, и закончилось это союзничество первым для Константинополя падением: город, почти тысячу лет успешно отбивавший любые приступы и осады, был жестоко разорен своими «друзьями». Дальнейшее его существование, даже после освобождения от крестоносцев, было лишь тенью предыдущей славы. Но как раз в это время появился последний и самый жестокий враг – турки-османы, которые по своим военным качествам превосходили всех предыдущих. Европейцы по-настоящему опередили османов в военном деле лишь в XVIII веке, причем первыми это сделали русские, а первым полководцем, осмелившимся появиться во внутренних областях султанской империи, был граф Петр Румянцев, за что и получил почетное именование Задунайский.

Неуемные подданные

Внутреннее состояние Ромейской империи также никогда не было спокойным. Государственная территория ее была крайне неоднородной. В свое время Римская империя поддерживала единство за счет превосходного военного, торгового и культурного потенциала. Правовая система (знаменитое римское право, окончательно кодифицированное именно в Византии) была самой совершенной в мире. Несколько веков (со времен Спартака) Риму, в пределах которого проживало более четверти всего человечества, не угрожала ни одна серьезная опасность, войны шли на дальних границах – в Германии, Армении, Месопотамии (современном Ираке). Лишь внутреннее разложение, кризис армии и ослабление торговли привели к дезинтеграции. Только с конца IV века положение на границах стало критическим. Потребность в отражении варварских нашествий на разных направлениях неизбежно вела к разделению власти в огромной империи между несколькими людьми. Однако это имело и негативные последствия – внутреннее противостояние, дальнейшее ослабление связей и стремление «приватизировать» свой кусок имперской территории. В результате к V веку окончательное разделение Римской империи стало фактом, но не облегчило ситуацию.

Восточная половина Римской империи была более населенной и христианизированной (ко времени Константина Великого христиан, несмотря на гонения, здесь было уже более 10 % населения), но сама по себе не составляла органического целого. В государстве царило удивительное этническое многообразие: здесь проживали греки, сирийцы, копты, арабы, армяне, иллирийцы, вскоре появились славяне, германцы, скандинавы, англосаксы, тюрки, италийцы и многие другие народности, от которых лишь требовалось исповедание истинной веры и подчинение императорской власти. Самые богатые ее провинции – Египет и Сирия – географически были слишком отдалены от столицы, отгорожены горными хребтами и пустынями. Морское сообщение с ними по мере упадка торговли и расцвета пиратства было все более затрудненным. Кроме того, подавляющее большинство населения здесь составляли приверженцы монофизитской ереси. После победы Православия на Халкидонском соборе 451 года в этих провинциях вспыхнуло мощное восстание, с большим трудом подавленное. Менее чем через 200 лет монофизиты радостно встречали арабских «освободителей» и впоследствии относительно безболезненно переходили в ислам. Западные и центральные провинции империи, прежде всего Балканы, но также и Малая Азия, в течение долгих столетий испытывали массовый приток варварских племен – германцев, славян, тюрков. Император Юстиниан Великий в VI веке попытался раздвинуть государственные пределы на западе и восстановить Римскую империю в ее «естественных границах», однако это привело к колоссальным усилиям и затратам. Уже через век Византия вынуждена была ужаться до пределов своего «государственного ядра», преимущественно населенного греками и эллинизированными славянам. Эта территория включала в себя запад Малой Азии, Черноморское побережье, Балканы и Южную Италию. Дальнейшая борьба за существование в основном шла уже на этой территории.

Народ и армия – едины

Постоянная борьба требовала постоянного поддержания обороноспособности. Ромейская империя вынуждена была возродить характерные для Древнего Рима республиканского периода крестьянское ополчение и тяжеловооруженное конное войско, вновь создать и содержать за государственный счет мощный военно-морской флот. Оборона всегда была главным расходом казны и главным бременем для налогоплательщика. Государство пристально следило за тем, чтобы крестьяне сохраняли свою боеспособность, и потому всячески укрепляло общину, мешая ее распаду. Государство боролось с излишней концентрацией богатств, в том числе и земли, в частных руках. Государственное урегулирование цен было очень важной составной частью политики. Мощный государственный аппарат, конечно, порождал всесилие чиновников и масштабную коррупцию. Активные императоры боролись со злоупотреблениями, инертные – запускали болезнь.

Конечно, замедленное социальное расслоение и ограниченная конкуренция снижали темпы развития экономики, однако в том то и дело, что у империи были более важные задачи. Не от хорошей жизни византийцы оснащали свои вооруженные силы всевозможными техническими новшествами и видами оружия, наиболее известным из которых стал изобретенный в VII веке «греческий огонь», который принес ромеям не одну победу. Армия империи сохраняла свой боевой дух до второй половины XII века, пока не уступила место иностранным наемникам. Казна теперь тратила меньше, однако риск перехода ее в руки врага неизмеримо возрос. Вспомним классическое выражение одного из признанных знатоков вопроса – Наполеона Бонапарта: тот народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. С этого времени империя и стала зависеть от западных «друзей», которые тут же и показали ей, почем дружба.

Самодержавие как познанная необходимость

Империя как катехон

Само существование империи было для Византии скорее обязанностью и долгом, чем преимуществом или рациональным выбором. Античный мир, единственным прямым наследником которого и была Империя ромеев, ушел в историческое прошлое. Однако его культурное и политическое наследие стало основанием Византии. Империя со времен Константина была также и оплотом христианской веры. В основу государственной политической доктрины была положена идея об империи как «катехоне» – хранительнице истинной веры. Заполонившие всю западную часть римской ойкумены варвары-германцы принимали христианство, но лишь в арианском еретическом варианте. Единственным крупным «приобретением» Вселенской Церкви на западе вплоть до VIII века были франки. Принявший никейский Символ веры король франков Хлодвиг сразу получил духовную и политическую поддержку Римского патриарха-папы и византийского императора. С этого начался рост могущества франков на западе Европы: Хлодвиг был пожалован титулом византийского патриция, а его дальний наследник Карл Великий через три века уже захотел именоваться императором Запада.

Византийская миссия того периода вполне могла поспорить с западной. Миссионеры Константинопольской Церкви проповедовали на пространстве Центральной и Восточной Европы – от Чехии до Новгорода и Хазарии; тесные контакты с византийской Церковью поддерживали английская и ирландская Поместные Церкви. Однако папский Рим достаточно рано стал ревниво относиться к конкурентам и выдворял их с помощью силы, вскоре и сама миссия на папском Западе приобрела открыто агрессивный характер и преимущественно политические задачи. Первой масштабной акцией после отпадения Рима от Православия было папское благословение Вильгельма Завоевателя на поход в Англию в 1066 году; после этого многие представители православной англосаксонской знати вынуждены были эмигрировать в Константинополь.

Внутри самой Византийской империи на религиозной почве шли острые споры. То в народе, то во власти возникали еретические течения. Под влиянием ислама императоры начали в VIII веке иконоборческие гонения, вызвавшие сопротивление православного народа. В XIII веке из стремления укрепить отношения с католическим миром власть пошла на унию, но опять не получила поддержки. Все попытки «реформировать» Православие исходя из конъюнктурных соображений или подвести его под «земные стандарты» не удавались. Новая уния в XV веке, заключенная под угрозой османского завоевания, уже не могла обеспечить даже политического успеха. Она стала горькой усмешкой истории над суетными амбициями властителей.

В чем преимущество Запада?

Когда и в чем Запад стал брать верх? Как всегда, в экономике и технике. В сфере культуры и права, науки и образования, литературы и искусства Византия до XII века легко конкурировала или намного опережала западных соседей. Мощное культурное влияние Византии ощущалось на Западе и Востоке далеко за ее пределами – в арабской Испании и нормандской Британии, а в католической Италии оно доминировало до эпохи Ренессанса. Однако в силу самих условий существования империи она не могла похвастаться особенными социально-экономическими успехами. Кроме того, Италия и Южная Франция изначально были более благоприятны для сельскохозяйственной деятельности, чем Балканы и Малая Азия. В XII–XIV веках в Западной Европе происходит быстрый экономический подъем – такой, которого не было с античных времен и не будет потом вплоть до XVIII века. Это был период расцвета феодализма, папства и рыцарства. Именно в это время возникла и утвердилась особая феодальная структура западноевропейского общества с ее сословно-корпоративными правами и договорными отношениями (современный Запад вышел именно из этого).

Западное влияние на византийских императоров из династии Комнинов в XII веке было сильнейшим: они копировали западное военное искусство, западную моду, долгое время выступали союзниками крестоносцев. Византийский флот, столь обременительный для казны, был распущен и сгнил, его место заняли флотилии венецианцев и генуэзцев. Императоры лелеяли надежду на преодоление не столь давно произошедшего отпадения папского Рима. Однако усилившийся Рим уже признавал лишь полное подчинение его воле. Запад удивлялся имперскому блеску и в оправдание своей агрессивности громко возмущался двуличностью и развращенностью греков.

Тонули ли греки в разврате? Грех соседствовал с благодатью. Ужасы дворцов и городских площадей перемежались с подлинной святостью монастырей и искренней набожностью мирян. Свидетельством тому – жития святых, литургические тексты, высокое и никем не превзойденное византийское искусство. Но искушения были очень сильны. После разгрома 1204 года в Византии прозападное течение только усиливается, молодые люди отправляются учиться в Италию, в среде интеллигенции возникает тяга к языческой эллинской традиции. Философский рационализм и европейская схоластика (а в ее основе лежала та же языческая ученость) стали рассматриваться в этой среде как более высокие и утонченные учения, чем святоотеческое аскетическое богословие. Интеллект брал верх над Откровением, индивидуализм – над христианским подвигом. Позднее эти тенденции вместе с переехавшими на Запад греками сильно поспособствуют развитию западноевропейского Ренессанса.

Исторические масштабы

Империя выжила в борьбе с крестоносцами: на азиатском берегу Босфора, напротив поверженного Константинополя, ромеи сохранили свою территорию и провозгласили нового императора. Через полвека столица была освобождена и продержалась еще 200 лет. Однако территория возрожденной империи практически сводилась к самому великому городу, нескольким островам в Эгейском море и небольшим территориям в Греции. Но и без этого эпилога Империя ромеев существовала практически целое тысячелетие. Можно в данном случае даже не учитывать то обстоятельство, что Византия прямо продолжает древнеримскую государственность, а своим рождением считала основание Рима в 753 году до Рождества Христова. Даже без этих оговорок другого такого примера в мировой истории нет. Империи существуют годами (империя Наполеона: 1804–1814 гг.), десятилетиями (Германская империя: 1871–1918 гг.), в лучшем случае – столетиями. Империя Хань в Китае просуществовала четыре века, Османская империя и Арабский халифат – немногим больше, но к концу своего жизненного цикла стали лишь фикцией империй. Фикцией на протяжении большей части своего существования была и основанная на Западе Священная Римская империя германской нации. Не так много в мире можно насчитать и тех стран, которые не претендовали на имперский статус и непрерывно просуществовали тысячелетний срок. Наконец, Византия и ее исторический предшественник – Древний Рим – продемонстрировали и «мировой рекорд» выживаемости: любое государство на Земле выдерживало в лучшем случае одно-два глобальных иноплеменных нашествия, Византия – намного больше. Лишь Россию можно было бы сопоставить с Византией.

Почему пала Византия?

Младший современник старца Иван Тимофеев, профессиональный воин, указывал на иные причины падения империи: императоры, доверившись льстивым и безответственным советникам, презрели военное дело и потеряли боеготовность. О печальном византийском примере утраты боевого духа, ставшей причиной гибели великой империи, говорил и Петр Великий: торжественная речь была произнесена в присутствии Сената, Синода и генералитета в Троицком соборе Санкт-Петербурга 22 октября 1721 года, в день Казанской иконы Божией Матери, при принятии царем императорского титула. Как можно заметить, все трое – старец, воин и новопровозглашенный император – имели в виду близкие вещи, лишь в разном аспекте. Мощь Империи ромеев держалась на крепкой власти, сильной армии и верности подданных, но сами они в основании должны были иметь твердую и истинную веру. И в этом смысле империя, точнее все те люди, которые ее составляли, всегда балансировала между Вечностью и погибелью. В неизменной актуальности этого выбора – удивительный и неповторимый привкус византийской истории. Иными словами, эта история во всех ее светлых и темных сторонах – яркое свидетельство правоты речения из чина Торжества Православия: «Сия вера апостольская, сия вера отеческая, сия вера православная, сия вера вселенную утверди!»

Вконтакте

Менее чем через 80 лет после раздела, Западная Римская империя прекратила свое существование, оставив Византию исторической, культурной и цивилизационной преемницей Древнего Рима на протяжении почти десяти столетий истории поздней Античности и Средневековья.

Название «Византийская» Восточная Римская империя получила в трудах западноевропейских историков уже после своего падения, оно происходит от первоначального названия Константинополя - Виза́нтий, куда римский император Константин I перенес в 330 году столицу Римской империи, официально переименовав город в «Новый Рим». Сами византийцы называли себя римлянами - по-гречески «ромеями», а свою державу - «Римской („Ромейской“) империей» (на среднегреческом (византийском) языке - Βασιλεία Ῥωμαίων, Basileía Romaíon) или кратко «Романией» (Ῥωμανία, Romania). Западные источники на протяжении большей части византийской истории именовали её «империей греков» из-за преобладания в ней греческого языка, эллинизированного населения и культуры. В Древней Руси Византию обычно называли «Греческим царством», а её столицу - Царьградом.

Бессменной столицей и цивилизационным центром Византийской империи был Константинополь, один из крупнейших городов средневекового мира. Наибольшие владения империя контролировала при императоре Юстиниане I (527-565), вернув себе на несколько десятилетий значительную часть прибрежных территорий бывших западных провинций Рима и положение самой могущественной средиземноморской державы. В дальнейшем, под натиском многочисленных врагов государство постепенно утрачивало земли.

После славянских, лангобардских, вестготских и арабских завоеваний, империя занимала лишь территорию Греции и Малой Азии. Некоторое усиление в IX-XI веках сменилось серьёзными потерями в конце XI века, во время нашествия Сельджуков, и поражения при Манцикерте, усилением при первых Комнинах, после распада страны под ударами крестоносцев, взявших Константинополь в 1204 году, очередным усилением при Иоанне Ватаце, восстановлением империи Михаилом Палеологом, и, наконец, окончательной гибелью в середине XV века под натиском турок-осман.

Население

Этнический состав населения Византийской империи, особенно на первом этапе её истории, был крайне пёстрым: греки, италийцы, сирийцы, копты, армяне, евреи, эллинизированные малоазийские племена, фракийцы, иллирийцы, даки, южные славяне. С сокращением территории Византии (начиная с конца VI века) часть народов осталась вне её пределов - в то же время сюда вторгались и расселялись новые народы (готы в IV-V веках, славяне в VI-VII веках, арабы в VII-IX веках, печенеги, половцы в XI-XIII веках и др.). В VI-XI веках в состав населения Византии входили этнические группы, из которых в дальнейшем сформировалась итальянская народность. Преобладающую роль в экономике, политической жизни и культуре Византии на западе страны играло греческое население, а на востоке армянское население. Государственный язык Византии в IV-VI веках - латинский, с VII века до конца существования империи - греческий.

Государственное устройство

От Римской империи Византия унаследовала монархическую форму правления с императором во главе. С VII в. глава государства чаще именовался автократор (греч. Αὐτοκράτωρ - самодержец) или василевс (греч. Βασιλεὺς ).

Византийская Империя состояла из двух префектур - Восток и Иллирик, во главе каждой из которых стояли префекты: префект претории Востока и префект претории Иллирика. В отдельную единицу был выделен Константинополь во главе с префектом города Константинополя.

Длительное время сохранялась прежняя система государственного и финансового управления. Но с конца VI века начинаются существенные изменения. Реформы связаны в основном с обороной (административное деление на фемы вместо экзархатов) и преимущественно греческой культурой страны (введение должностей логофета, стратега, друнгария и т. д.). С X века широко распространяются феодальные принципы управления, этот процесс привёл к утверждению на троне представителей феодальной аристократии. До самого конца империи не прекращаются многочисленные мятежи и борьба за императорский трон.

Двумя высшими военными должностными лицами были главнокомандующий пехоты и начальник конницы, позже эти должности были объединены; в столице были два магистра пехоты и конницы (Стратиг Опсикия). Кроме того существовали магистр пехоты и конницы Востока (Стратиг Анатолика), магистр пехоты и конницы Иллирика, магистр пехоты и конницы Фракии (Стратиг Фракисии).

Византийские императоры

После падения Западной Римской империи (476), Восточная Римская империя продолжала существовать ещё почти тысячу лет; в историографии она с этого времени обычно называется Византией.

Для правящего класса Византии характерна мобильность. Во все времена человек из низов мог пробиться к власти. В некоторых случаях ему было даже легче: например, была возможность сделать карьеру в армии и заслужить воинскую славу. Так, например, император Михаил II Травл был необразованным наемником, был приговорен к смерти императором Львом V за мятеж, и его казнь была отложена лишь из-за празднования Рождествa (820); Василий I был крестьянином, а затем объездчиком лошадей на службе у знатного вельможи. Роман I Лакапин был также выходцем из крестьян, Михаил IV, до того как стать императором, был менялой, как и один из его братьев.

Армия

Хотя Византия унаследовала свою армию от Римской империи, её структура приближалась к фаланговой системе эллинских государств. К концу существования Византии она стала в основном наёмной и отличалась довольно низкой боеспособностью.

Зато в деталях была разработана система воинского управления и снабжения, публикуются труды по стратегии и тактике, широко применяются разнообразные технические средства, в частности для оповещения о нападении врагов выстраивается система маяков. В отличие от старой римской армии сильно возрастает значение флота, которому изобретение «греческого огня» помогает завоевать господство в море. У Сасанидов перенимается полностью бронированная конница - катафрактарии. В то же время исчезают технически сложные метательные орудия, баллисты и катапульты, вытесненные более простыми камнемётами.

Переход к фемной системе набора войска обеспечил стране 150 лет успешных войн, но финансовое истощение крестьянства и его переход в зависимость от феодалов привели к постепенному снижению боеспособности. Система комплектования была изменена на типично феодальную, когда знать была обязана поставлять воинские контингенты за право владения землёй.

В дальнейшем армия и флот приходят во всё больший упадок, а в самом конце существования империи представляют собой чисто наёмные формирования. В 1453 Константинополь с населением в 60 тыс. жителей смог выставить лишь 5-тысячную армию и 2,5 тыс. наёмников. С X века константинопольские императоры нанимали русов и воинов из соседних варварских племён. С XI века этнически смешанные варяги играли значительную роль в тяжёлой пехоте, а лёгкая конница комплектовалась из тюркских кочевников.

После того, как эпоха походов викингов подошла к концу в начале XI века, наёмники из Скандинавии (а также из завоёванных викингами Нормандии и Англии) устремились в Византию через Средиземное море. Будущий норвежский король Харальд Суровый несколько лет воевал в варяжской гвардии по всему Средиземноморью. Варяжская гвардия храбро обороняла Константинополь от крестоносцев в 1204 году и была разгромлена при взятии города.

Фотогалерея

Дата начала: 395

Дата окончания: 1453

Полезная информация

Византи́йская импе́рия
Византи́я
Восточная Римская империя
араб. لإمبراطورية البيزنطية или بيزنطة
англ. Byzantine Empire или Byzantium
ивр. האימפריה הביזנטית

Культура и общество

Большое культурное значение имел период правления императоров от Василия I Македонянина до Алексея I Комнина (867—1081). Существенные черты этого периода истории заключаются в высоком подъёме византинизма и в распространении его культурной миссии на юго-восточную Европу. Трудами знаменитых византийцев Кирилла и Мефодия появилась славянская азбука — глаголица, что привело к возникновению у славян собственной письменной литературы. Патриарх Фотий положил преграды притязаниям римских пап и теоретически обосновал право Константинополя на церковную независимость от Рима (см. Разделение церквей).

В научной сфере этот период отличается необыкновенной плодовитостью и разнообразием литературных предприятий. В сборниках и обработках этого периода сохранился драгоценный исторический, литературный и археологический материал, заимствованный от утраченных теперь писателей.

Экономика

В состав государства входили богатые земли с большим количеством городов — Египет, Малая Азия, Греция. В городах ремесленники и торговцы объединялись в сословия. Принадлежность к сословию была не повинностью, а привилегией, вступление в него было обставлено рядом условий. Установленные эпархом (градоначальником) условия для 22 сословий Константинополя были сведены в X веке в сборник постановлений Книгу эпарха.

Несмотря на коррумпированную систему управления, очень высокие налоги, рабовладельческое хозяйство и придворные интриги, экономика Византии длительное время была самой сильной в Европе. Торговля велась со всеми бывшими римскими владениями на западе и с Индией (через Сасанидов и арабов) на востоке. Даже после арабских завоеваний империя была очень богата. Но финансовые затраты также были очень велики, а богатство страны вызывало сильную зависть. Упадок торговли, вызванный привилегиями, предоставленными итальянским купцам, захват Константинополя крестоносцами и натиск турок привели к окончательному ослаблению финансов и государства в целом.

Наука, медицина, право

Византийская наука на протяжении всего периода существования государства находилась в тесной связи с античной философией и метафизикой. Основная деятельность учёных находилась в прикладной плоскости, где был достигнут ряд замечательных успехов, таких как строительство Софийского собора в Константинополе и изобретение греческого огня. В то же время, чистая наука практически не развивалась ни в плане создания новых теорий, ни с точки зрения развития идей античных мыслителей. Начиная с эпохи Юстиниана и до конца первого тысячелетия научное знание находилось в сильном упадке, однако впоследствии византийские учёные вновь проявили себя, особенно в астрономии и математике, уже опираясь на достижения арабской и персидской науки.

Медицина была одной из немногих отраслей знания, в которой был достигнут прогресс по сравнению с античностью. Влияние византийской медицины сказывалось как в арабских странах, так и в Европе в эпоху Возрождения.

В последнее столетие существования империи, Византия сыграла важную роль в распространении древнегреческой литературы в Италии эпохи раннего Ренессанса. Основным центром изучения астрономии и математики к тому времени стала академия Трапезунда.

Право

Реформы Юстиниана I в области права оказали большое влияние на развитие юриспруденции. Уголовное византийское право было в значительной степени заимствовано на Руси.

1. Страны под названием Византия никогда не существовало

Страны, которую ее жители называли бы Византия, никогда не было; слово «византийцы» никогда не было самоназванием жителей какого бы то ни было государства. Слово «византийцы» иногда использовалось для обозначения жителей Константинополя — по названию древнего города Византий (Βυζάντιον), который в 330 году был заново основан императором Константином под именем Константинополь. Назывались они так только в текстах, написанных на условном литературном языке, стилизованном под древнегреческий, на котором уже давно никто не говорил. Других византийцев никто не знал, да и эти существовали лишь в текстах, доступных узкому кругу образованной элиты, писавшей на этом архаизированном греческом языке и понимавшей его.

Самоназванием Восточной Римской империи начиная с III-IV веков (и после захвата Константинополя турками в 1453 году) было несколько устойчивых и всем понятных оборотов и слов: государство ромеев, или римлян, (βασιλεία τῶν Ρωμαίων ), Романи́я (Ρωμανία), Ромаи́да (Ρωμαΐς ).

Сами жители называли себя ромеями — римлянами (Ρωμαίοι ), ими правил римский император — василевс (Βασιλεύς τῶν Ρωμαίων ), а их столицей был Новый Рим (Νέα Ρώμη ) — именно так обычно назывался основанный Константином город.

Откуда же взялось слово «Византия» и вместе с ним представление о Визан-тийской империи как о государстве, возникшем после падения Римской империи на территории ее восточных провинций? Дело в том, что в XV веке вместе с государственностью Восточно-Римская империя (так Византию часто называют в современных исторических сочинениях, и это гораздо ближе к самосознанию самих византийцев), по сути, лишилась и голоса, слышимого за ее пределами: восточноримская традиция самоописания оказалась изолированной в пределах грекоязычных земель, принадлежавших Османской империи; важным теперь было только то, что о Византии думали и писали западноевропейские ученые.

В западноевропейской традиции госу-дарство Византия было фактически создано Иеро-нимом Вольфом, немецким гуманистом и историком, в 1577 году издавшим «Корпус византийской истории» — небольшую антологию сочинений историков Восточной империи с латинским переводом. Именно с «Корпуса» понятие «византийский» вошло в западноевропейский научный оборот.

Сочинение Вольфа легло в основу другого собрания византийских историков, тоже называвшегося «Корпусом византийской истории», но гораздо более масштабного — он был издан в 37 томах при содействии короля Франции Людовика XIV. Наконец, венецианское переиздание второго «Корпуса» использовал английский историк XVIII века Эдуард Гиббон, когда писал свою «Историю падения и упадка Римской империи» — пожалуй, ни одна книга не оказала такого огромного и одновременно разрушительного влияния на создание и популяризацию современного образа Византии.

Ромеи с их исторической и культурной традицией были, таким образом, лишены не только своего голоса, но и права на самоназвание и самосознание.

2. Византийцы не знали, что они не римляне

Для византийцев, которые сами называли себя ромеями-римлянами, история великой империи никогда не кончалась. Сама эта мысль показалась бы им абсурдной. Ромул и Рем, Нума, Август Октавиан, Константин I, Юстиниан, Фока, Михаил Великий Комнин — все они одинаковым образом с незапамятных времен стояли во главе римского народа.

До падения Константинополя (и даже после него) византийцы считали себя жителями Римской империи. Социальные институты, законы, государственность — все это сохранялось в Византии со времен первых римских императоров. Принятие христианства почти не повлияло на юридическое, экономическое и административное устройство Римской империи. Если истоки христианской церкви византийцы видели в Ветхом Завете, то начало собственной политической истории относили, как и древние римляне, к троянцу Энею — герою основополагающей для римской идентичности поэмы Вергилия.

Общественный порядок Римской империи и чувство принадлежности к великой римской patria сочетались в византийском мире с греческой наукой и письменной культурой: византийцы считали классическую древнегреческую литературу своей. Например, в XI веке монах и ученый Михаил Пселл всерьез рассуждает в одном трактате о том, кто пишет стихи лучше — афинский трагик Еврипид или византийский поэт VII века Георгий Писида, автор панегирика об аваро-славянской осаде Константинополя в 626 году и богословской поэмы «Шестоднев» о божественном сотворении мира. В этой поэме, переведенной впоследствии на славянский язык, Георгий парафразирует античных авторов Платона, Плутарха, Овидия и Плиния Старшего.

В то же время на уровне идеологии византийская культура часто противопоставляла себя классической античности. Христианские апологеты заметили, что вся греческая древность — поэзия, театр, спорт, скульптура — пронизана религиозными культами языческих божеств. Эллинские ценности (материальная и физическая красота, стремление к удовольствию, челове-ческие слава и почести, военные и атлетические победы, эротизм, рацио-нальное философское мышление) осуждались как недостойные христиан. Василий Великий в знаменитой беседе «К юношам о том, как пользоваться языческими сочинениями» видит главную опасность для христианской молодежи в привлекательном образе жизни, который предлагается читателю в эллинских сочинениях. Он советует отбирать в них для себя только истории, полезные в нравственном отношении. Парадокс в том, что Василий, как и многие другие Отцы Церкви, сам получил прекрасное эллинское образование и писал свои сочинения классическим литературным стилем, пользуясь приемами античного риторического искусства и языком, который к его времени уже вышел из употребления и звучал как архаичный.

На практике идеологическая несовместимость с эллинством не мешала византийцам бережно относиться к античному культурному наследию. Древние тексты не уничтожались, а копировались, при этом переписчики старались соблюдать точность, разве что могли в редких случаях выкинуть слишком откровенный эротический пассаж. Эллинская литература продолжала быть основой школьной программы в Византии. Образованный человек должен был читать и знать эпос Гомера, трагедии Еврипида, речи Демос-фена и использовать эллинский культурный код в собственных сочинениях, например называть арабов персами, а Русь — Гипербореей. Многие элементы античной культуры в Византии сохранились, правда изменившись до неузнаваемости и обретя новое религиозное содержание: например, риторика стала гомилетикой (наукой о церковной проповеди), философия — богословием, а античный любовный роман повлиял на агиографические жанры.

3. Византия родилась, когда Античность приняла христианство

Когда начинается Византия? Наверное, тогда, когда кончается история Римской империи — так мы привыкли думать. По большей части эта мысль кажется нам естественной благодаря огромному влиянию монументальной «Истории упадка и разрушения Римской империи» Эдуарда Гиббона.

Написанная в XVIII веке, эта книга до сих пор подсказывает как историкам, так и неспециалистам взгляд на период с III по VII век (который теперь все чаще называется поздней Античностью) как на время упадка былого величия Римской империи под воздействием двух основных факторов — нашествий германских племен и постоянно растущей социальной роли христианства, которое в IV веке стало доминирующей религией. Византия, существующая в массовом сознании прежде всего как христианская империя, рисуется в этой перспективе как естественный наследник того культурного упадка, который произошел в поздней Античности из-за массовой христианизации: средо-точием религиозного фанатизма и мракобесия, растянувшимся на целое тысячелетие застоем.

Амулет, защищающий от сглаза. Византия, V–VI века

На одной стороне изображен глаз, на который направлены стрелы и нападают лев, змея, скорпион и аист.

Амулет из гематита. Византийский Египет, VI–VII века

Надписи определяют его как «женщина, которая страдала кровотечением» (Лк. 8:43–48). Считалось, что гематит помогает остановить кровотечение, и из него были очень популярны амулеты, связанные с женским здоровьем и менструальным циклом.

Таким образом, если смотреть на историю глазами Гиббона, поздняя Античность оборачивается трагическим и необратимым концом Античности. Но была ли она лишь временем разрушения прекрасной древности? Историческая наука уже более полувека уверена, что это не так.

В особенности упрощенным оказывается представление о якобы роковой роли христианизации в разрушении культуры Римской империи. Культура поздней Античности в реальности вряд ли была построена на противопоставлении «языческого» (римского) и «христианского» (византийского). То, как была устроена позднеантичная культура для ее создателей и пользователей, отличалось куда большей сложностью: христианам той эпохи показался бы странным сам вопрос о конфликте римского и религиозного. В IV веке римские христиане запросто могли поместить изображения языческих божеств, выполненных в античном стиле, на предметы обихода: например, на одном ларце , подаренном новобрачным, обнаженная Венера соседствует с благочестивым призывом «Секунд и Проекта, живите во Христе».

На территории будущей Византии происходило столь же беспроблемное для современников сплавление языческого и христианского в художественных приемах: в VI веке образы Христа и святых выполнялись в технике тради-ционного египетского погребального портрета, наиболее известный тип которого — так называемый фаюмский портрет Фаюмский портрет — разновидность погребальных портретов, распространенных в эллинизированном Египте в Ι-III веках н. э. Изображение наносилось горячими красками на разогретый восковой слой. . Христианская визуальность в поздней Античности вовсе не обязательно стремилась противопоставить себя языческой, римской традиции: очень часто она нарочито (а может быть, наоборот, естественно и непринужденно) придерживалась ее. Такой же сплав языческого и христианского виден и в литературе поздней Античности. Поэт Аратор в VI веке декламирует в римском соборе гекзаметрическую поэму о деяниях апостолов, написанную в стилистических традициях Вергилия. В христианизированном Египте середины V века (к этому времени здесь около полутора веков существуют разные формы монашества) поэт Нонн из города Панополь (современный Акмим) пишет переложение (парафразу) Евангелия от Иоанна языком Гомера, сохраняя не только метр и стиль, но и сознательно заимствуя целые словесные формулы и образные пласты из его эпоса Евангелие от Иоанна, 1:1-6 (синодальный перевод):
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн.

Нонн из Панополя. Парафраза Евангелия от Иоанна, песнь 1 (пер. Ю. А. Голубец, Д. А. Поспелова, А. В. Маркова):
Логос, Божие Чадо, Свет, рожденный от Света,
Неотделим от Отца Он на беспредельном престоле!
Боже небеснородный, Логос, ведь Ты праначально
Воссиял совокупно с Предвечным, Зиждителем мира,
О, Древнейший вселенной! Все чрез Него совершилось,
Что бездыханно и в духе! Вне Речи, деющей много,
Явлено ль, что пребывает? И в Нем существует извечно
Жизнь, что всему соприсуща, свет краткосущего люда… <…>
Во пчелопитающей чаще
Странник нагорный явился, насельник склонов пустынных,
Он — глашатай крещенья краеугольного, имя —
Божий муж, Иоанн, вожатый. .

Портрет молодой девушки. II век © Google Cultural Institute

Погребальный портрет мужчины. III век © Google Cultural Institute

Христос Пантократор. Икона из монастыря Святой Екатерины. Синай, середина VI века Wikimedia Commons

Святой Петр. Икона из монастыря Святой Екатерины. Синай, VII век © campus.belmont.edu

Динамичные изменения, происходившие в разных пластах культуры Римской империи в поздней Античности, трудно напрямую связать с христианизацией, раз уж христиане того времени сами были такими охотниками до классических форм и в изобразительных искусствах, и в литературе (как и во многих других сферах жизни). Будущая Византия рождалась в эпоху, в которой взаимосвязи между религией, художественным языком, его аудиторией, а также социоло-гией исторических сдвигов были сложными и непрямыми. Они несли в себе потенциал той сложности и многоплановости, которая развертывалась позднее на протяжении веков византийской истории.

4. В Византии говорили на одном языке, а писали на другом

Языковая картина Византии парадоксальна. Империя, не просто претендо-вавшая на правопреемство по отношению к Римской и унаследовавшая ее институты, но и с точки зрения своей политической идеологии бывшая Римской империей, никогда не говорила на латыни. На ней разговаривали в западных провинциях и на Балканах, до VI века она оставалась официальным языком юриспруденции (последним законодательным сводом на латыни стал Кодекс Юстиниана, обнародованный в 529 году, — после него законы издавали уже на греческом), она обогатила греческий множеством заимствований (прежде всего в военной и административной сферах), ранневизантийский Константинополь привлекал карьерными возможностями латинских грамматиков. Но все же латынь не была настоящим языком даже ранней Византии. Пускай латиноязычные поэты Корипп и Присциан жили в Констан-тинополе, мы не встретим этих имен на страницах учебника истории визан-тийской литературы.

Мы не можем сказать, в какой именно момент римский император становится византийским: провести четкую границу не позволяет формальное тождество институтов. В поисках ответа на этот вопрос необходимо обращаться к нефор-мализуемым культурным различиям. Римская империя отличается от Визан-тийской тем, что в последней оказываются слиты римские институты, гре-ческая культура и христианство и осуществляется этот синтез на основе греческого языка. Поэтому одним из критериев, на которые мы могли бы опереться, становится язык: византийскому императору, в отличие от его римского коллеги, проще изъясняться на греческом, чем на латыни.

Но что такое этот греческий? Альтернатива, которую предлагают нам полки книжных магазинов и программы филологических факультетов, обманчива: мы можем найти в них либо древне-, либо новогреческий язык. Иной точки отсчета не предусмотрено. Из-за этого мы вынуждены исходить из того, что греческий язык Византии — это либо искаженный древнегреческий (почти диалоги Платона, но уже не совсем), либо протоновогреческий (почти перего-воры Ципраса с МВФ, но еще не вполне). История 24 столетий непрерывного развития языка спрямляется и упрощается: это либо неизбежный закат и деградация древнегреческого (так думали западноевропейские филологи-классики до утверждения византинистики как самостоятельной научной дисциплины), либо неминуемое прорастание новогреческого (так считали греческие ученые времен формирования греческой нации в XIX веке).

Действительно, византийский греческий трудноуловим. Его развитие нельзя рассматривать как череду поступательных, последовательных изменений, поскольку на каждый шаг вперед в языковом развитии приходился и шаг назад. Виной тому — отношение к языку самих византийцев. Социально престижной была языковая норма Гомера и классиков аттической прозы. Писать хорошо значило писать историю неотличимо от Ксенофонта или Фукидида (последний историк, решившийся ввести в свой текст староаттические элементы, казав-шиеся архаичными уже в классическую эпоху, — это свидетель падения Константинополя Лаоник Халкокондил), а эпос — неотличимо от Гомера. От образованных византийцев на протяжении всей истории империи требо-валось в буквальном смысле говорить на одном (изменившемся), а писать на другом (застывшем в классической неизменности) языке. Раздвоенность языкового сознания — важнейшая черта византийской культуры.

Остракон с фрагментом «Илиады» на коптском языке. Византийский Египет, 580–640 годы

Остраконы - черепки глиняных сосудов - использовали для записи библейских стихов, юридических документов, счетов, школьных заданий и молитв, когда папирус был недоступен или слишком дорог.

Остракон с тропарем Богородице на коптском языке. Византийский Египет, 580–640 годы © The Metropolitan Museum of Art

Усугубляло ситуацию и то, что еще со времен классической древности за определенными жанрами были закреплены определенные диалектные особенности: эпические поэмы писали на языке Гомера, а медицинские трактаты составляли на ионийском диалекте в подражание Гиппократу. Сходную картину мы видим и в Византии. В древнегреческом языке гласные делились на долгие и краткие, и их упорядоченное чередование составляло основу древнегреческих стихотворных метров. В эллинистическую эпоху противопоставление гласных по долготе ушло из греческого языка, но тем не менее и через тысячу лет героические поэмы и эпитафии писались так, как будто фонетическая система осталась неизменной со времен Гомера. Различия пронизывали и другие языковые уровни: нужно было строить фразу, как Гомер, подбирать слова, как у Гомера, и склонять и спрягать их в соответствии с парадигмой, отмершей в живой речи тысячелетия назад.

Однако писать с античной живостью и простотой удавалось не всем; нередко в попытке достичь аттического идеала византийские авторы теряли чувство меры, стремясь писать правильнее своих кумиров. Так, мы знаем, что датель-ный падеж, существовавший в древнегреческом, в новогреческом почти полностью исчез. Логично было бы предположить, что с каждым веком в литературе он будет встречаться все реже и реже, пока постепенно не исчезнет вовсе. Однако недавние исследования показали, что в византий-ской высокой словесности дательный падеж используется куда чаще, чем в литературе классической древности. Но именно это увеличение частоты и говорит о расшатывании нормы! Навязчивость в использовании той или иной формы скажет о вашем неумении ее правильно применять не меньше, чем ее полное отсутствие в вашей речи.

В то же время живая языковая стихия брала свое. О том, как менялся разговорный язык, мы узнаем благодаря ошибкам переписчиков рукописей, нелитературным надписям и так называемой народноязычной литературе. Термин «народноязычный» неслучаен: он гораздо лучше описывает интересующее нас явление, чем более привычный «народный», поскольку нередко элементы простой городской разговорной речи использовались в памятниках, созданных в кругах константинопольской элиты. Настоящей литературной модой это стало в XII веке, когда одни и те же авторы могли работать в нескольких регистрах, сегодня предлагая читателю изысканную прозу, почти неотличимую от аттической, а завтра — едва ли не площадные стишки.

Диглоссия, или двуязычие, породила и еще один типично византийский феномен — метафразирование, то есть переложение, пересказ пополам с переводом, изложение содержания источника новыми словами с понижением или повышением стилистического регистра. Причем сдвиг мог идти как по линии усложнения (вычурный синтаксис, изысканные фигуры речи, античные аллюзии и цитаты), так и по линии упрощения языка. Ни одно произведение не считалось неприкосновенным, даже язык священных текстов в Византии не имел статуса сакрального: Евангелие можно было переписать в ином стилистическом ключе (как, например, сделал уже упоминавшийся Нонн Панополитанский) — и это не обрушивало анафемы на голову автора. Нужно было дождаться 1901 года, когда перевод Евангелий на разговорный новогреческий (по сути, та же метафраза) вывел противников и защитников языкового обновления на улицы и привел к десяткам жертв. В этом смысле возмущенные толпы, защищавшие «язык предков» и требовавшие расправы над переводчиком Александросом Паллисом, были куда дальше от визан-тийской культуры не только чем им бы хотелось, но и чем сам Паллис.

5. В Византии были иконоборцы — и это страшная загадка

Иконоборчество — самый известный для широкой аудитории и самый зага-дочный даже для специалистов период истории Византии. О глубине следа, который он оставил в культурной памяти Европы, говорит возможность, к примеру, в английском языке использовать слово iconoclast («иконоборец») вне исторического контекста, во вневременном значении «бунтарь, ниспровергатель устоев».

Событийная канва такова. К рубежу VII и VIII веков теория поклонения религиозным изображениям безнадежно отставала от практики. Арабские завоевания середины VII века привели империю к глубокому культурному кризису, а тот, в свою очередь, породил рост апокалиптических настроений, умножение суеверий и всплеск неупорядоченных форм иконопочитания, подчас неотличимых от магических практик. Согласно сборникам чудес святых, выпитый воск из растопленной печати с ликом святого Артемия исцелял от грыжи, а святые Косма и Дамиан излечили страждущую, повелев ей выпить, смешав с водой, штукатурку с фрески с их изображением.

Такое почитание икон, не получившее философского и богословского обоснования, вызывало отторжение у части клириков, видевших в нем признаки язычества. Император Лев III Исавр (717-741), оказавшись в сложной политической ситуации, использовал это недовольство для создания новой консолидирующей идеологии. Первые иконоборческие шаги относятся к 726-730 годам , но как богословское обоснование иконоборческого догмата, так и полноценные репрессии в отношении инакомыслящих пришлись на время правления самого одиозного византийского императора — Константина V Копронима (Гноеименитого) (741-775).

Претендовавший на статус вселенского, иконоборческий собор 754 года перевел спор на новый уровень: отныне речь шла не о борьбе с суевериями и исполнении ветхозаветного запрета «Не сотвори себе кумира», а об ипостаси Христа. Может ли Он считаться изобразимым, если Его божественная природа «неописуема»? «Христологическая дилемма» была такова: иконопочитатели повинны либо в том, что запечатлевают на иконах только плоть Христа без Его божества (несторианство), либо в том, что ограничивают божество Христа через описание Его изображаемой плоти (монофизитство).

Однако уже в 787 году императрица Ирина провела в Никее новый собор, участники которого сформулировали в качестве ответа на догмат иконо-борчества догмат иконопочитания, тем самым предложив полноценное богословское основание для ранее не упорядоченных практик. Интеллек-туальным прорывом стало, во-первых, разделение «служебного» и «отно-сительного» поклонения: первое может воздаваться только Богу, в то время как при втором «честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу» (слова Василия Великого, ставшие настоящим девизом иконопочитателей). Во‑вторых, была предложена теория омонимии, то есть единоименности, снимавшая проблему портретного сходства изображения и изображаемого: икона Христа признавалась таковой не благодаря сходству черт, а благодаря написанию имени — акту называния.

В 815 году император Лев V Армянин вновь обратился к иконоборческой политике, рассчитывая таким образом выстроить линию преемственности по отношению к Константину V, самому успешному и самому любимому в войсках правителю за последний век. На так называемое второе иконо-борчество приходится как новый виток репрессий, так и новый взлет богословской мысли. Завершается иконоборческая эра в 843 году, когда иконоборчество окончательно осуждается как ересь. Но его призрак пресле-довал византийцев вплоть до 1453 года: на протяжении веков участники любых церковных споров, используя самую изощренную риторику, уличали друг друга в скрытом иконоборчестве, и это обвинение было серьезней обвинения в любой другой ереси.

Казалось бы, все достаточно просто и понятно. Но как только мы пытаемся как-то уточнить эту общую схему, наши построения оказываются весьма зыбкими.

Основная сложность — состояние источников. Тексты, благодаря которым мы знаем о первом иконоборчестве, написаны значительно позже, причем иконопочитателями. В 40-е годы IX века была осуществлена полноценная программа по написанию истории иконоборчества с иконопочитательских позиций. В результате история спора была полностью искажена: сочинения иконоборцев доступны только в тенденциозных выборках, а текстологический анализ показывает, что произведения иконопочитателей, казалось бы создан-ные для опровержения учения Константина V, не могли быть написаны раньше самого конца VIII века. Задачей авторов-иконопочитателей было вывернуть описанную нами историю наизнанку, создать иллюзию традиции: показать, что почитание икон (причем не стихийное, а осмысленное!) присутствовало в церкви с апостольских времен, а иконоборчество — всего лишь нововведение (слово καινοτομία — «нововведение» на греческом — самое ненавистное слово для любого византийца), причем сознательно антихристианское. Иконоборцы представали не борцами за очищение христианства от язычества, а «христиа-нообвинителями» — это слово стало обозначать именно и исключительно иконоборцев. Сторонами в иконоборческом споре оказывались не христиане, по-разному интерпретирующие одно и то же учение, а христиане и некая враждебная им внешняя сила.

Арсенал полемических приемов, которые использовались в этих текстах для очернения противника, был очень велик. Создавались легенды о ненависти иконоборцев к образованию, например о сожжении Львом III в действи-тель-ности никогда не существовавшего университета в Константинополе, а Константину V приписывали участие в языческих обрядах и человеческих жертвоприношениях, ненависть к Богородице и сомнения в божественной природе Христа. Если подобные мифы кажутся простыми и были давно развенчаны, то другие остаются в центре научных дискуссий по сей день. Например, лишь совсем недавно удалось установить, что жестокая расправа, учиненная над прославленным в лике мучеников Стефаном Новым в 766 году, связана не столько с его бескомпромиссной иконопочитательской позицией, как заявляет житие, сколько с его близостью к заговору политических противников Константина V. Не прекращаются споры и о ключевых вопросах: какова роль исламского влияния в генезисе иконоборчества? каким было истинное отношение иконоборцев к культу святых и их мощам?

Даже язык, которым мы говорим об иконоборчестве, — это язык победителей. Слово «иконоборец» не самоназвание, а оскорбительный полемический ярлык, который изобрели и внедрили их оппоненты. Ни один «иконоборец» никогда не согласился бы с таким именем, просто потому что греческое слово εἰκών имеет гораздо больше значений, чем русское «икона». Это любой образ, в том числе нематериальный, а значит, назвать кого-то иконоборцем — это заявить, что он борется и с идеей Бога-Сына как образа Бога-Отца, и человека как образа Бога, и событий Ветхого Завета как прообразов событий Нового и т. п. Тем более что сами иконоборцы утверждали, что они-то защищают истинный образ Христа — евхаристические дары, меж тем как то, что их противники зовут образом, на самом деле таковым не является, а есть всего лишь изображение.

Победи в итоге их учение, именно оно бы сейчас называлось православным, а учение их противников мы бы презрительно называли иконопоклонством и говорили бы не об иконоборческом, а об иконопоклонническом периоде в Византии. Впрочем, сложись это так, иной была бы вся дальнейшая история и визуальная эстетика Восточного христианства.

6. На Западе никогда не любили Византию

Хотя торговля, религиозные и дипломатические контакты между Византией и государствами Западной Европы продолжались на протяжении всего Средневековья, трудно говорить о настоящем сотрудничестве или взаимо-понимании между ними. В конце V века Западная Римская империя рассы-палась на варварские государства и традиция «римскости» прервалась на Западе, но сохранилась на Востоке. Уже через несколько веков новые западные династии Германии захотели восстановить преемственность своей власти с Римской империей и для этого заключали династические браки с византийскими принцессами. Двор Карла Великого соревновался с Византией — это видно в архитектуре и в искусстве. Однако имперские претензии Карла скорее усиливали непонимание между Востоком и Западом: культура Каролингского возрождения хотела видеть себя единственной законной наследницей Рима.

К X веку пути из Константинополя в Северную Италию по суше через Балканы и вдоль Дуная были перекрыты варварскими племенами. Остался лишь путь по морю, что сократило возможности сообщения и затруднило культурный обмен. Разделение на Восток и Запад стало физической реальностью. Идеологический разрыв между Западом и Востоком, подпитываемый на протяжении Средневековья богословскими спорами, усугубился во время Крестовых походов. Организатор Четвертого крестового похода, который закончился взятием Константинополя в 1204 году, папа римский Иннокен-тий III открыто заявил о главенстве Римской церкви над всеми остальными, ссылаясь на божественное установление.

В итоге получилось, что византийцы и жители Европы мало знали друг о друге, но были настроены по отношению друг к другу недружелюбно. В XIV веке на Западе критиковали развращенность византийского духовенства и объясняли ею успехи ислама. Например, Данте считал, что султан Саладин мог бы обратиться в христианство (и даже поместил его в своей «Божественной комедии» в лимбе — особом месте для добродетельных нехристиан), но не сделал этого по причине непривлекательности византийского христианства. В западных странах ко времени Данте почти никто не знал греческий язык. В то же время византийские интеллектуалы учили латынь только для того, чтобы переводить Фому Аквинского, и ничего не слышали про Данте. Ситуация изменилась в XV веке после турецкого нашествия и падения Константинополя, когда византийская культура стала проникать в Европу вместе с византийскими учеными, бежавшими от турок. Греки привезли с собой много рукописей античных произведений, и гуманисты получили возможность изучать греческую античность по оригиналам, а не по римской литературе и немногим латинским переводам, известным на Западе.

Но ученых и интеллектуалов эпохи Возрождения интересовала классическая древность, а не то общество, которое ее сохранило. Кроме того, на Запад бежали в основном интеллектуалы, отрицательно настроенные по отношению к идеям монашества и православного богословия того времени и симпатизи-ровавшие Римской церкви; их оппоненты, сторонники Григория Паламы, наоборот, считали, что лучше попытаться договориться с турками, чем искать помощи у папы. Поэтому византийская цивилизация продолжала восприни-маться в негативном свете. Если древние греки и римляне были «своими», то образ Византии закрепился в европейской культуре как восточный и экзотический, иногда притягательный, но чаще враждебный и чуждый европейским идеалам разума и прогресса.

Век Европейского просвещения и вовсе заклеймил Византию. Француз-ские просветители Монтескьё и Вольтер ассоциировали ее с деспотизмом, роскошью, пышными церемониями, суевериями, нравственным разложением, цивилизационным упадком и культурным бесплодием. По мнению Вольтера, история Византии — это «недостойный сборник высокопарных фраз и описа-ний чудес», который позорит человеческий разум. Монтескьё видит главную причину падения Константинополя в пагубном и всепроникающем влиянии религии на общество и власть. Особенно агрессивно он отзывается о визан-тийском монашестве и духовенстве, о почитании икон, а также о богословской полемике:

«Греки — великие говоруны, великие спорщики, софисты по природе — постоянно вступали в религиозные споры. Так как монахи пользовались большим влиянием при дворе, слабевшем по мере того, как он развра-щался, то получилось, что монахи и двор взаимно развращали друг друга и что зло заразило обоих. В результате все внимание императоров было поглощено тем, чтобы то успокаивать, то возбуждать бого-слов-ские споры, относительно которых замечено, что они становились тем горячее, чем незначительнее была причина, вызвавшая их».

Так Византия стала частью образа варварского темного Востока, который парадоксальным образом включал в себя также главных врагов Византийской империи — мусульман. В ориенталистской модели Византия противопостав-лялась либеральному и рациональному европейскому обществу, построенному на идеалах Древней Греции и Рима. Эта модель лежит, например, в основе описаний византийского двора в драме «Искушение святого Антония» Гюстава Флобера:

«Царь рукавом отирает с лица ароматы. Он ест из священных сосудов, потом разбивает их; и мысленно он пересчитывает свои корабли, свои войска, свои народы. Сейчас из прихоти он возьмет и сожжет свой дворец со всеми гостями. Он думает восстановить Вавилонскую башню и свергнуть с престола Всевышнего. Антоний читает издали на его челе все его мысли. Они овладевают им, и он становится Навуходоносором».

Мифологический взгляд на Византию до сих пор не до конца преодолен в исторической науке. Конечно, ни о каком нравственном примере византийской истории для воспитания юношества и речи быть не могло. Школьные программы строились на образцах классической древности Греции и Рима, а византийская культура из них была исключена. В России наука и образование следовали западным образцам. В XIX веке спор о роли Византии для русской истории вспыхнул между западниками и славянофилами. Петр Чаадаев, следуя традиции европейского просвещения, горько сетовал о византийском наследии Руси:

«По воле роковой судьбы мы обратились за нравственным учением, которое должно было нас воспитать, к растленной Византии, к предмету глубокого презрения этих народов».

Идеолог византинизма Константин Леонтьев Константин Леонтьев (1831-1891) — дипломат, писатель, философ. В 1875 году вышла его работа «Византизм и славянство», в которой он утверждал, что «византизм» — это цивилизация или культура, «общая идея» которой слагается из нескольких состав-ляющих: самодержавия, христианства (отличного от западного, «от ересей и расколов»), разочарования во всем земном, отсутствия «крайне преувеличенного понятия о земной личности человеческой», отвержения надежды на всеобщее благо-денствие народов, совокупности некоторых эстетических представлений и так далее. Поскольку всеславизм вообще не является цивилизацией или культурой, а европейская цивилизация подходит к своему концу, России — унаследовавшей у Византии почти все — необходим для расцвета именно византизм. указывал на стереотипное представление о Византии, сложившееся из-за школьного обучения и несамостоятельности российской науки:

«Византия представляется чем-то сухим, скучным, поповским, и не только скучным, но даже чем-то жалким и подлым».

7. В 1453 году Константинополь пал — но Византия не умерла

В 1935 году вышла книга румынского историка Николае Йорги «Византия после Византии» — и ее название утвердилось как обозначение жизни византийской культуры после падения империи в 1453 году. Византийская жизнь и инсти-туты не исчезли в одночасье. Они сохранялись благодаря византийским эмигрантам, бежавшим в Западную Европу, в самом Константинополе, даже оказавшемся под властью турок, а также в странах «византийского содружества», как британский историк Дмитрий Оболенский назвал восточноевропейские средневековые культуры, испытавшие прямое влияние Византии, — Чехию, Венгрию, Румынию, Болгарию, Сербию, Русь. Участники этого сверхнационального единства сохранили наследие Византии в религии, нормах римского права, стандартах литературы и искусства.

В последние сто лет существования империи два фактора — культурное возрождение Палеологов и паламитские споры — способствовали, с одной стороны, обновлению связей между православными народами и Византией, а с другой — новому всплеску распространения византийской культуры, в первую очередь через литургические тексты и монашескую литературу. В XIV веке византийские идеи, тексты и даже их авторы попадали в славян-ский мир через город Тырново, столицу Болгарской империи; в частности, количество византийских сочинений, доступных на Руси, удвоилось благодаря болгар-ским переводам.

Кроме того, Османская империя официально признала константинополь-ского патриарха: в качестве главы православного миллета (или общины) он продолжал управлять церковью, в юрисдикции которой остались и Русь, и православные балканские народы. Наконец, правители дунайских княжеств Валахии и Молдавии, даже став подданными султана, сохранили христианскую государственность и считали себя культурно-политическими наследниками Византийской империи. Они продолжали традиции церемониала царского двора, греческой образованности и богословия и поддерживали константинопольскую греческую элиту, фанариотов Фанариоты — буквально «жители Фанара», квартала Константинополя, в котором находилась резиденция греческого патриарха. Греческую элиту Османской империи называли фанариотами, потому что они жили по преимуществу в этом квартале. .

Йорга считает, что Византия после Византии умерла во время неудачного восстания против турок 1821 года, которое организовал фанариот Александр Ипсиланти. На одной стороне знамени Ипсиланти были надпись «Сим победиши» и изображение императора Константина Великого, с именем которого связано начало византийской истории, а на другой — феникс, возрождающийся из пламени, символ возрождения Византийской империи. Восстание было разгромлено, константинопольского патриарха казнили, а идеология Византийской империи после этого растворилась в греческом национализме.