Как назывался первоначальный план гитлера в 1940. Нацистские грёзы о Мировой Империи: Военные планы Гитлера после "Барбароссы"

Кое у кого скоро может возникнуть мнение о том, что о II мировой войне все, абсолютно все рассказано, разжевано, вверх дном перевернуто. Но нет: в ее истории оказался странный пробел, полагает 46-летний немецкий писатель Норман Олер (Norman Ohler). Он считает, что обнаружил этот пробел, неправильно поставленный элемент паззла, или, во всяком случае, недостаточно оцененное дополнительное объяснение того, как преисподняя стала такой, какой стала: а именно то, что в Третьем рейхе центральное место занимали наркотики.

В книге «Наркомания Гитлера» (Hitlers rus), которая привлекла к себе большое внимание в Германии и которая в эти дни выходит на норвежском, Олер особенно много внимания уделяет бумагам, оставшимся от доктора Тео Морелля (Theo Morell), личного врача Адольфа Гитлера, поставлявшего ему наркотики с 1941 по 1945 гг.

Олер — не единственный, прочесавший архивы, оставшиеся после Моррелля, о нем писали многие военные историки, уже в 1960-е годы была написана его биография. Известным фактом является и то, что и Гитлеру, и многим из его окружения чувствовать себя здоровыми помогали медикаменты.

«Но Морелль на удивление мало известен, если подумать о том, что он был тем человеком, которого Гитлер чаще всего видел в годы войны. И будет большой ошибкой рассматривать его как курьезную второстепенную фигуру», — говорит Олер в беседе с Aftenposten.

Морелль впихивал в фюрера огромное количество таблеток и, вероятно, всадил ему в руку сотни шприцов с опиатами, прежде чем нацистское государство рухнуло.

Миллионы пилюль для солдат

В книге центральное место отводится и допингу для гитлеровских солдат. Для осуществления безумных завоевательских походов на запад и на восток солдат Адольфа Гитлера щедро снабжали такими стимуляторами, как метамфетамин, сегодня известный как crystal meth, который позволяет бодрствовать как можно дольше.

Контекст

Финские разведчики: упорство и амфетамины

Наркотики в Третьем рейхе

Как Гитлер стал Гитлером

Чемпион мира в химическом допинге

Но Германия была сверхдержавой и в области фармацевтической промышленности, эдакая страна-передовик в химическом допинге. Англия и Франция позволяли стимулировать себя кофе, чаю, перцу, ванили и другими товарами из колоний, а Германии пришлось найти другой путь, когда страна лишилась своих сравнительно небольших колоний в результате Версальского мира, пишет Олер. Путем к стимуляции стали химические субстанции. В 1926 году Германия возглавляла список стран, производящих морфин, она была также мировым лидером в экспорте героина.

Народный допинг первитин

В 1937 году завод Temmler-Werke в Адлерсхофе (Adlershof) в Берлине получил патент на особо бодрящее средство, химический метамфетамин, которое получило название первитин. Оно продавалось в аптеках без рецепта и стало источником счастья и уверенности в себе для миллионов. Это был «национал-социализм в форме таблеток», пишет Олер, таблетки первитина поглощали рабочие, домохозяйки, солдаты.

Только в 1939 году удалось задокументировать побочные эффекты настолько хорошо, что средство стали продавать по рецепту. Но препарат потребляли по-прежнему широко. В том числе и военные: они увидели большую ценность препарата в том, что он приглушал чувство голода и потребность в сне при экстремальных нагрузках. Весной 1940 года перед блицкригом в Бельгии, Нидерландах и Франции для армии и авиации была заказана партия в 35 миллионов таблеток.

«Я требую от вас, чтобы вы не спали минимум по три дня и ночи, когда это необходимо», — приказывал генерал танковой армии Хайнц Гудериан. А для этого хорошо было иметь первитин. «В ночь на 11 мая 1940 года было использовано очень много таблеток. Тысячи солдат обнаружили их за отворотами пилоток, или же получили их от офицеров санитарной службы».

Как Гитлер превращался в наркомана

На Восточном фронте после нападения на Советский Союз в 1941 году первитин использовался не очень широко. Расстояния были чересчур большими, бои затягивались, зима была слишком суровой — оказалось, что изматывающую войну с превосходящей немецкую Красной Армией невозможно выиграть с помощью таблеток.

Да и для Гитлера, который принимал все больше все более сильных наркотических средств, средства химической стимуляции не могли быть спасением. Но он принимал огромные количества медикаментов, и в виде таблеток, и в виде инъекций — от своего личного врача Морелля:

«С августа 1941 года по апрель 1945 года личный врач лечил Гитлера почти ежедневно. Есть записки Морелля о 885 из 1349 днях в этот период. В 1100 случаях речь идет о медикаментах, упоминается почти 800 инъекций».

Не курит, не пьет, ест много овощей

Наркомания Гитлера тоже была своего рода парадоксом:

«Он не курит, он не пьет, он ест почти исключительно одни овощи, не прикасается к женщинам», — писал восторженный товарищ по партии об Адольфе Гитлере до того, как разразилась война. Но к концу 1944 года фюрер стал наркоманом, получавшим ежедневные инъекции от своего личного врача, который всегда был тут как тут, корпулентного доктора Тео Морелля, у которого до войны была процветающая частная практика на Курфюрстендамм (Kurfürstendamm) в Берлине.

Холодный и нездоровый бункер

На самом деле Норман Олер собирался писать роман об употреблении наркотиков в третьем рейхе. Но когда в архиве в Кобленце ему попались записки Морелпя, он понял, что впервые в жизни должен написать документальную книгу. Потому что просто-напросто не мог забыть о том, что личный врач день за днем записывал о своем «пациенте А», Адольфе Гитлере.

«Холодный и нездоровый бункер» — так с озабоченностью писал доктор Морелль о штаб-квартире «Волчье логово» (Wolfschanze) в Восточной Пруссии, срединном пункте жизни Гитлера в три чудовищно плохих года с июня 1941 года.

Когда германская 6-я армия в феврале 1943 года потерпела поражение под Сталинградом, и военная удача обернулась неудачей и отчаянием, в быстро стареющем Гитлере стали происходить физиологические изменения. Коктейля из гормонов, стероидов и витаминов становилось явно недостаточно, сделал вывод доктор Морелль.

Переход на инъекции

Летом 1943 года союзники высадились на Сицилии, Италия вот-вот собиралась переметнуться на другую сторону, а Красная Армия выиграла крупнейшее в военной истории танковое сражение с немцами под Курском.

18 июля доктор Морелль написал в своем дневнике о «пациенте А»: «Тело натянуто, как наполненное газом. Выглядит очень бледным, чрезвычайно нервный. Завтра чрезвычайно важная беседа с дуче».

По словам Олера, именно в этот день Морелль сделал Гитлеру первую инъекцию эукодала — опиата и обезболивающего средства от фирмы Merck в Дармштадте, «прототипа дизайнерского допинга, обладающего необычайно сильным действием и удовлетворительным потенциалом эйфоризации, который был гораздо лучше героина, своего фармакологического двоюродного брата».

Здоровье и настроение Гитлера сразу же стало настолько лучше, что он срочно потребовал добавки. Беседа с итальянцем и соратником, дуче Бенито Муссолини, прошла так замечательно, что Муссолини отложил свой переход на другую сторону.

Медикамент X

Неизвестно, сколько всего инъекций этого препарата было сделано. Морелль начал записывать медикамент в своих дневниках как «х». Олер исходит из того, что это короткий код эукодала. Существование в «Волчьем логове» становилось все мрачнее.

«В темноте далекий от жизни диктатор избегал любой формы прикосновений. Действительность едва ли доходила до него. Единственное, что пробивалось через его щит, были кончики иглы личного врача, наполнявшего его кровеносные сосуды допингом из гормонов».

Замена митингам

Гитлер уже не мог вдохновлять публику на массовых митингах. Раньше контакт с ликующим народом давал ему массу энергии, а поскольку сейчас он был изолирован, то нуждался в химической замене, и это вновь усиливало его изолированность.

6 июня 1944 года, когда союзники перебрались через Ла-Манш, высадились в Нормандии и начали наступление на нацистскую Германию с запада, Гитлер спрашивал себя, как в бреду, было ли это большим вторжением, или нет.

«Когда Морелль поспешил вколоть ему „X“, он сразу же успокоился, внезапно стал общительным, пришел в хорошее расположение духа, наслаждался днем, хвалил хорошую погоду, а всех, кто ему попадался на пути, добродушно хлопал по плечу».

Отставка перед концом безумия

Только 17 апреля 1945 года, за 13 дней до того, как Гитлер покончил жизнь самоубийством в бункере под зданием рейхсканцелярии, Морелль был уволен со своей должности личного врача.

«Отправляйтесь домой, снимите с себя форму личного врача и ведите себя так, как будто Вы меня никогда не видели», — прорычал ему Гитлер.

Перепуганный Морелль, страдающий от излишнего веса, испытывающий проблемы с сердцем, превозмогая одышку, как можно быстрее выкарабкался из бункера, позже в тот же день он перебрался на самолете из Берлина в Мюнхен, где его в конце войны обнаружили и арестовали американцы. Весной 1947 года его отпустили и оставили на улице перед зданием вокзала в Мюнхене, без ботинок, одетого в поношенный плащ. Медсестра из Красного Креста, наполовину еврейка, сжалилась над ним и отвела его в больницу в Тегернзее (Tegernsee), где он умер 26 мая 1948 года.

Факты: наркомания Гитлера

«Наркомания Гитлера. Народ и фюрер под кайфом» выходит в Норвегии в издательстве Spartacus forlag. Оригинал вышел в прошлом году на немецком: «Тотальный кайф. Наркотики в третьем рейхе («Der totale Rausch. Drogen im Dritten Reich»).

Писатель Норман Олер (46 лет) вырос недалеко от границы с Францией, живет в Берлине, раньше написал три романа и несколько киносценариев, в частности, вместе с Вимом Вендерсом (Wim Wenders) и Деннисом Хоппером (Dennis Hopper).

В Германии книга получила неоднозначный прием

Когда в прошлом году книга Нормана Олера вышла в Германии, она привлекла внимание, но в газетах встретила неодноззачный прием.

«Великолепно рассказанное вторичное разоблачение давно известных фактов, обильно сдобренное порцией спекуляций», — писал еженедельник Der Spiegel.

Олер написал крайне спекулятивную книгу и не слишком хорошо понимает разницу между словами «возможно» и «действительно», — ворчала Die Zeit. Газете показалось, что прием Гитлером наркотиков мог бы быть использован для того, чтобы объяснить стечением обстоятельств или даже оправдать бесконечное зло, которое представлял собой нацизм.

Frankfurter Allgemeine, напротив, констатировала в своей рецензии, что Олер написал одну из самых интересных книг года.

Немец получил признание и у ведущего британского биографа Гитлера Яна Кершоу (Ian Kershaw), а также у немецкого военного историка Ханса Момзена (Hans Mommsen), который утверждал, что Олер проделал работу весьма толково с методической точки зрения и залатал пробел в знаниях.

Они только усиливали то, что уже было заложено

Олер позаботился также и о том, чтобы во избежание недоразумений подчеркнуть в конце своей книги: за нацизмом стояли не наркотические вещества, и вовсе не наркотические вещества способствовали закрытию самой мрачной главы в истории Европы:

«Наркотические вещества лишь способствовали усилению того, что уже было там заложено».

«Войну без употребления сильнодействующих препаратов вообще невозможно себе представить. Наркотики всегда были частью этого, и всегда ею будут», — примирительно заявил Норман Олер в беседе с Aftenposten.

Рекомендовалось давать каждому солдату по одной таблетке днем и по две ночью, а также еще одну или несколько доз по мере необходимости. Таким образом круглые сутки поддерживалась максимальная возможная скорость наступления.

Миф о человеке чистой жизни

В эпоху Веймарской республики между двумя мировыми войнами, прежде чем нацисты пришли к власти, Германия была мировым лидером по экспорту опиатов, в том числе морфина и кокаина. Наркотики можно было купить в аптеке.

В то же время в тесном кругу нацистской партии возник образ Адольфа Гитлера как человека чистой жизни, неустанно трудящегося на благо своей страны. Гитлер отрицал все возможные формы ядов в организме, он даже не пил кофе.

«Он - это гений и тело, - заявил один из товарищей Гитлера в 1930 году, - Он не пьет, ест практически одни овощи и не притрагивается к женщинам».

Нацисты хотели сказать, что только Германия занимает мысли Гитлера.

После прихода нацистов к власти в 1933 году отношение к наркотикам стало намного строже. В следующем году наркоманов нарекли «уголовниками и безумцами». Некоторые впоследствии стали жертвами программы умерщвления Т-4, их убивали при помощи смертельной инъекции вместе с физическими и психическими инвалидами. Других отправляли в концентрационные лагеря. Кроме того, нацисты стали связывать наркотики с евреями. Например, орган, следящий за расовой чистотой в нацистской Германии, утверждал, что злоупотребление наркотиками - одна из характерных черт еврейского народа.

Разумеется, в действительности все было иначе.

Собственный «чудо-наркотик»

Существовали наркотики, которые идеально подходили нацистам, несмотря на все запреты и наказания.

Главного химика компании Temmler доктора Фритца Хаушильда (Fritz Hauschild) вдохновили достижения ряда спортсменов, которые на Олимпийских играх в Берлине в 1936 году принимали американскую амфетаминовую смесь бензедрин. Хаушильд начал разработку собственного «чудо-наркотика». Год спустя ему был выдан патент на первый немецкий амфетамин - первитин.

Таблетки первитина имели в новой Германии огромный успех. Говорили, что они чудесным образом влияют на уверенность человека в себе, так что они стали «народным наркотиком». Множество граждан - от секретарей до машинистов - паровозов принимали препарат, чтобы сохранять бодрость и лучше работать.

Норман Олер называет первитин «национал-социализмом в пилюлях». Вскоре солдаты воюющей страны пали жертвами наркотической зависимости. Норман Олер приводит письмо с фронта, написанное солдатом Генрихом Бёллем (Heinrich Böll), будущим лауреатом Нобелевской премии по литературе 1972 года. В письме Бёлль просит родителей прислать ему первитин - единственное средство против постоянного желания спать, настоящего врага уставшего солдата.

В Берлине директор одного из государственных институтов доктор Отто Ратке (Otto Ratke) констатировал, что первитин - отличное средство для изнуренных солдат.

Ловушка захлопнулась: капитуляция Франции

Весной 1940 года Германия воплотила планы по захвату Франции.

Завоевание Польши годом ранее было скорее генеральной репетицией нового стремительного способа Германии вести войну - «блицкрига».

Но Франция - это не Польша.

Всему миру казалось, что там у Германии нет шансов на успех. С юга Францию защищала линия Мажино - практически неприступная полоса укреплений, совершенно неподходящая местность для молниеносных атак.

Единственный доступный путь располагался на севере - между Бельгией и Нидерландами. Но там немцам пришлось бы столкнуться с большей частью предположительно сильной и тренированной британско-французской армии.

Гитлер был в восторге от подготовленного немецким командованием нового плана. Для главного удара, осуществляемого в основном моторизованными частями, была выбрана гористая местность в Арденнах. Преимущество в воздухе и поросшие лесом горные гряды должны были прикрыть быстрое продвижение немецких частей и замаскировать их основную цель. Согласно плану, войска выходили на побережье вблизи Ла-Манша и блокировали переброшенные в Бельгию французские и британские дивизии. В Бельгии союзники ожидали удара немецких сил.

План вызвал сомнения у многих высокопоставленных немецких генералов. Будет ли наступление в Арденнах достаточно быстрым? Не успеют ли французы и британцы отступить и избежать ловушки, пока немецкие войска будут отдыхать, застряв на узких горных дорогах?

Армейским врачам разослали декрет: рекомендовалось давать каждому солдату по одной таблетке первитина днем и по две ночью, а также еще одну или несколько доз по мере необходимости. Таким образом круглые сутки поддерживалась максимальная возможная скорость наступления.

Немцы вступили во Францию с запасом в 35 миллионов таблеток первитина.

Немецкий план оказался успешным и даже превзошел все ожидания. Очевидно, британцам удалось эвакуировать большую часть дивизий из Дюнкерка, но капитуляция Франции в июне 1940 года шокировала весь мир.

В своей книге Норман Олер задается вопросом, смогла бы Германия разбить Францию, если бы Эрвин Роммель (Erwin Rommel) и другие командующие танковыми частями не бодрствовали сутки напролет.

Как бы то ни было, французский поход убедил немецких вождей в эффективности наркотиков. Солдатам больше не приходилось писать домой и просить прислать им препараты, как делал Генрих Бёлль. С тех пор доступ к наркотикам в немецкой армии стал почти неограниченным.

Но война продолжалась, и спрос тоже вырос. Ученые разрабатывали все более сильные средства. Одним из них была кокаиновая жевательная резинка - самый мощный наркотик из всех предлагаемых немецким военным.

Препарат тестировали в концентрационном лагере Заксенхаузен. Узников заставляли его принимать и ходить без остановки, пока они не падали без сил.

Гитлер - настоящий наркоман

Если верить книге Нормана Олера, диктатор Третьего Рейха был самым настоящим наркоманом, особенно в последние годы Второй мировой войны.

К концу 1944 года военные проблемы росли и нагромождались одна на другую. С запада наступали армии союзников. С востока более шести миллионов советских солдат уже стучались в двери Германии. Бомбардировщики уничтожали немецкие города и промышленные объекты. Но все более далекий от реальности фюрер на встречах с военным командованием сохранял удивительно хорошее настроение. Часто диктатор был взвинчен, оптимистичен и даже пребывал в эйфории.

Диктатор сидел на наркотиках - вот весьма правдоподобное объяснение его поведения.

Норман Олер изучил заметки лейб-медика Гитлера доктора Теодора Морелля (Theodor Morell). Гитлер и Морелль познакомились через общего приятеля задолго до войны. В конце 1920-х у доктора была небольшая частная клиника в Берлине. Морелль славился обыкновением делать своим пациентам витаминные инъекции.

Гитлер, у которого, по многим свидетельствам, был чувствительный желудок, не выносил пилюль. Но уколы Морелля ему нравились. От такого лечения диктатор чувствовал себя лучше. Вскоре Гитлер, проходивший под кодовым именем «пациент А», в вопросах здоровья уже не доверял никому, кроме доктора Морелля.

Но когда в военном 1941 году фюрер серьезно заболел, прежние уколы мало помогали. Нужны были более сильные средства. Морелль задумался над этой задачей. Сначала он протестировал на Гитлере, самом известном вегетарианце своего времени, инъекции гормонов животных. Продолжил усиленным коктейлем медицинских препаратов и в конце концов остановился на синтетическом опиате эукодал, который сегодня известен как оксикодон и имеет большое сходство с героином.

Диктатор получал инъекцию несколько раз в день, а позже лечение сочеталось с ежедневными дозами кокаина. Годы злоупотребления препаратами оставили глубокий след, в частности, повредили кровеносные сосуды Гитлера.

Морелль лечил и итальянского коллегу Гитлера Бенито Муссолини, чье кодовое имя было «пациент Д» в честь его прозвища «Дуче». Муссолини получал те же наркотики, что и Гитлер.

Тяжелая абстиненция

Похоже, последние недели были для Гитлера настоящим мучением.

Когда фабрики, производящие первитин и эукодал, оказались разрушены в бомбардировках, запас любимых наркотиков вождя начал иссякать. Для всех, у кого был доступ в бункер фюрера в Берлине, было очевидно, что состояние здоровья Гитлера резко ухудшилось.

Гитлер покрывался холодным потом, дрожал, у него текли слюни и он был бледен как полотно. Ученые предполагают, что он страдал от болезни Паркинсона.

А Норман Олер просто-напросто утверждает, что у Гитлера был тяжелый абстинентный синдром.

Наркотики закончились, и он почти проиграл Вторую мировую войну.

Начиная с 1937-го, возможно уже с 1936-го, получал инъекции свежеоткрытого метамфетамина (торговая марка: первитин), скорее всего их делал его личный врач д-р Морель. Начиная с 1941 года, он получал один укол ежедневно, как только проснётся, особенно перед важными встречами или речами. Его колол «Рейхс-министр шприцев» — Геринг. Впоследствии потребление первитина увеличилось до 8 уколов в день.

Дополнительно Гитлер принимал изготовленные специально для него таблетки «Vitamultin», упакованные в золотую бумагу — они также содержали метамфетамин, в последний год войны до десяти штук в день.

Кроме того, он постоянно посасывал кофеиносодержащие конфеты «Cola-Dahlman». Поначалу это придавало бодрости и приподнимало настроение, но вскоре приходили апатия, депрессия и припадки бешенства. Бессонница и отсутствие аппетита сменялись фазами долгого сна и неумеренного приёма пищи.

В 1939 году у Гитлера появилась привычка обкусывать кожу вокруг ногтей на большом, указательном и среднем пальцах обеих рук. Кончики его пальцев были постоянно воспалены. В 1942 году руки и ладони начали дрожать, словно при болезни Паркинсона, после чего ему дополнительно прописали опиаты, а также излюбленный бодибилдерами «сексуальный гор-
мон» тестовирон.

Начиная с 1942-го, он так часто расцарапывал себе шею, что она постоянно была усыпана гнойничками-пустулами. У Гитлера повысилась светочувствительность, он стал терять вес, страдал головными болями.

После неудачного покушения 20 июля 1944-го у Гитлера появились кровотечения слуховых проходов. Специалист-отоларинголог д-р Гизинг опасался серьёзного заболевания лобных пазух и предлагал лишь одно средство лечения: смазывание слизистых оболочек десятипроцентным раствором кокаина, чтобы уменьшить воспаление и снять боль. 1 октября Гитлер среагировал на очередное кокаиновое смазывание приступом сердечно-сосудистой недостаточности.

21 апреля 1945-го, на следующий день после последнего дня рождения Гитлера, д-р Морель покинул бункер фюрера, захватив с собой все запасы наркотиков.
У Гитлера оставалась последняя возможность добиться столь необходимой стимуляции: кокаиновые глазные капли. Препарат сильно расширял зрачки и делал их столь светочувствительными, что он не мог более переносить дневной свет. Помимо того возникал эффект оцепенения глазных мышц. Когда Гитлер и Ева Браун совершили самоубийство 30 апреля 1945-го, он был функционально слеп.