Герои первая мировая война 1914 1918. Герои первой мировой войны

Герои Первой мировой войны, кто они и какие подвиги совершили? Напомним, что это был один из самых широкомасштабных вооружённых конфликтов в истории человечества. Первая мировая война длилась 4 года (1914-1918 гг.) и в ней принимали участие 38 государств. Сегодня вспомним героев этой войны: боевых офицеров, женщин, детей.

Герои и подвиги Первой мировой войны

Первый русский воздушный ас Александр Казаков

За полгода до начала войны он приступил к учебе в первой в России офицерской летной школе в Гатчине, в сентябре уже стал военным летчиком. 1 апреля 1915 года он повторил последний подвиг Нестерова - пошел на таран немецкого самолета. Но, в отличие от того, сбил вражеский «Альбатрос», а сам благополучно приземлился. Всего за три года войны Казаков сбил лично 17, а в групповых боях - еще 15 самолетов противника и был признан самым результативным российским летчиком-истребителем Первой мировой.

Легендарный казак Козьма Крючков

12 августа 1914 года во время сторожевого рейда Крючков и трое его однополчан - Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков - внезапно столкнулись с разъездом немецких улан численностью 27 человек. Немцы увидели, что русских всего четверо и бросились в атаку. Казаки пытались уйти врассыпную, но вражеские кавалеристы оказались проворнее и окружили их. Крючков пытался отстреливаться, но патрон заклинило. Тогда с одной шашкой он вступил в бой с окружившими его 11 врагами.

Через минуту боя Козьма, по его собственным воспоминаниям, был уже весь в крови, но раны к счастью оказались неглубокими - ему удавалось уворачиваться, в то время как сам бил врагов смертельно. Последние удары по немцам он наносил их же пикой, выхваченной у одного из убитых. А товарищи Крючкова расправились с остальными германцами. К концу боя на земле лежали 22 трупа, еще двое немцев были ранены и попали в плен, а трое бежали прочь.

В лазарете на теле Крючкова насчитали 16 ран. Там его навестил командующий армией генерал Павел Ренненкампф, поблагодарил за доблесть и мужество, а затем снял георгиевскую ленточку со своего мундира и приколол на грудь героя-казака. Козьма был награжден Георгиевским крестом 4-й степени и стал первым русским воином, получившим боевую награду в начавшейся Мировой войне. Троих других казаков наградили георгиевскими медалями.

Сестра милосердия Римма Иванова

В январе 1915 года добровольно направилась на фронт в полк, где уже служил врачом ее брат. Первую георгиевскую медаль получила за мужество при спасении раненых на поле боя - она делала перевязки под пулеметным огнем. Во время сражения у деревни Мокрая Дуброва (Брестская область сегодняшней Беларуси) 9 сентября 1915 года погибли оба офицера роты, и тогда Иванова сама подняла роту в атаку и бросилась на вражеские окопы. Позиция была взята, но героиня получила смертельное ранение разрывной пулей в бедро. Единственная женщина, награжденная орденом святого Георгия 4-й степени. Она погибла, будучи 21-летней девушкой.

Дети герои Первой мировой войны

Дети герои Первой мировой войны

1 of 12

Когда началась Первая мировая война, детский патриотизм охватил все слои общества, все учебные заведения государства. Воспитанники училищ, семинарий, гимназий, кадетских корпусов просили у своих руководителей отпустить их на борьбу с врагом.

Учащиеся Омской учительской семинарии так написали в своем письме:

У нас нет ничего того, чем мы могли бы помочь Родине, кроме собственной жизни, и мы готовы пожертвовать ею

Военная хроника сохранила большое количество сообщений и отчетов о юных добровольцах и их подвигах. Стремясь помочь своим отцам и братьям в защите отечества, на фронт рвались ребята помладше, в возрасте от 7 до 13 лет. Детское бегство на войну стало настоящей эпидемией. О ней с тревогой писала пресса, на неё указывали школа и церковь. Только в сентябре 1914 года в одном Пскове жандармы сняли с поездов более 100 детей, едущих на фронт. В газетах каждый день публиковались объявления о розыске пропавших без вести, удравших на войну ребятишках. Всё же, кто добирался до воинских частей, выполняли все указания по полной. Ребята подносили стрелкам патроны, передавали команды в качестве посыльных, под огнем противника на поле битвы собирали патроны и выносили раненых, участвовали в разведывательных и диверсионных операциях. Расскажем о нескольких малолетних героях.

• Пятнадцатилетний казак Иван Казаков самостоятельно в бою с немцами отбил пулемет, позже спас жизнь своему товарищу, неоднократно с успехом принимал участие в разведке. Обнаружил батарею противника, которая потом, во время атаки, стала трофеем русских войск. Получил три Георгиевских креста и три Георгиевских медали, а также звание унтер-офицера.
• Талантливый семиклассник Виленской гимназии Мазур усовершенствовал работу искрового телеграфа в штабе первой русской армии. Молодой изобретатель погиб при разминировании водокачки в городе Инстенбурге (Черняховске)
• Двенадцатилетний Василий Наумов. С огромным трудом, через всевозможные испытания добрался до фронта из сибирского села Каретниково. В результате стал разведчиком, был награжден двумя солдатскими Георгиевскими крестами и Георгиевской медалью. Был повышен до унтер-офицера. Дважды ранен.
• На фронте воевали не только юноши, но и девушки. Ученица шестого класса Мариинского училища Кира Башкирова за боевые подвиги была удостоена Георгиевского креста. Под видом добровольца Николая Попова она вступила в один из полков и уже через неделю отличилась в ночной разведке. После того как тайну раскрыли, Киру отправили домой, но вскоре девушка вновь очутилась на фронте в другой части.

В 2013 году было принято решения об установке памятника героям Первой мировой войны. Инициатором выступило Российское военно-историческое общество. И в 2014 году начался конкурс проектов, в котором приняло участие 47 работ. 18 сентября жюри объявило победителя конкурса. Им оказался проект скульптора Андрея Ковальчука. Российское военно-историческое общество проводило сбор пожертвований на сооружение памятника. Ими было собрано 97 миллионов рублей, ещё 74 миллиона выделили московские власти.

«…Мы чтим твой подвиг, как героя,
И будем чтить его, – пока,
Есть на Руси войско Донское, -
И жив дух мощный казака».

Георгиевские кавалеры... Эти слова вызывают в памяти образы лихих удальцов, грудь которых, украшена отсвечивающими серебром и золотом Георгиевскими крестами. Краса и гордость русской армии. Изначально орденом Святого Георгия награждались лишь генералы и офицеры, но внук учредительницы награды, Александр I, издал указ, повелевающий распространить эту высокую честь и на нижние чины. 13 февраля 1807-го года появился новый «знак отличия ордена». Почти пятьдесят лет солдатский крест имел только одну степень, однако с Крымской войны 1856-го года были учреждены четыре степени – столько же было и у офицерского ордена.

Крестик мал, но велика награда для солдата – честь «сопричисления к почетному ордену Святого Великомученика, Победоносца Георгия». Заслужить его можно было, лишь совершив выдающееся деяние: пленив вражьего генерала, первым ворвавшись в крепость противника, захватив вражеское знамя, спася в бою свое собственное знамя или жизнь командира. Георгиевскими крестами гордились больше, чем любыми другими наградами. Обычный воин, которого едва помнили в родной деревеньке, заработав Георгиевский крест, делался личностью заметной, поскольку молва разносила подобную славу гораздо лучше печатных изданий.

Казаки же всегда были настоящей головной болью для любых противников царской России. Их конница, входя в состав Русской армии, побывала на полях практически всей Европы и Азии. Напасть на втрое превосходящего по численности неприятеля, налететь на него с тыла, нагнать панику, разогнать обоз, отбить орудия – это было для них обыденным делом. Одним из самых прославленных казаков – кавалеров Георгиевского креста – был Кузьма Фирсович Крючков.

Сведения о его биографии очень скудны. Козьма Фирсович появился на свет в 1890-ом (а по другим источникам в 1888-ом) году в семье донского казака Фирса Ларионовича. У Крючковых была крепкая, со строгими моральными устоями патриархальная семья староверов. Детство мальчик провел на родном хуторе Нижне-Калмыковском, относящемся к Усть-Хоперской станице Усть-Медведицкого округа Верхнего Дона. В 1911-ом году Козьма успешно окончил станичную школу и был призван на службу в третий Донской казачий полк. По традициям, восходящим аж к средневековью и утраченным к началу двадцатого века в России (кроме Донских областей и Сибири), в тринадцать лет Козьма Фирсович уже был женат на пятнадцатилетней девушке-казачке. Подобные браки объяснялись, как ранним взрослением людей, так и обычной хозяйственной необходимостью – в домах нужны были молодые работницы. Таким образом, к моменту отправления на военную службу у Козьмы уже было двое детей: мальчик и девочка.

В семнадцать лет молодой казак на Дону получал шашку и выбирал себе жеребенка в табуне. С этого момента их жизни становились нераздельными. Казак обязан был самостоятельно выездить коня и заставить слушаться его без команд. В девятнадцать лет все юноши присягали на верность и попадали в число внутреннеслужащих. Два года шла их подготовка – молодые парни обучались строю, владению холодным , стрельбе и т.д. В двадцать один год и сроком на пятнадцать лет все казаки зачислялись в полевой разряд. Часть этого срока казаки служили «срочную» – вдали от дома в строевых частях без права побывки в течение нескольких лет. Иногда (в зависимости от ситуации на границах) выходило так, что казака отзывали несколько раз. Живя в станице, казаки могли заниматься рыболовством, землепашеством, вообще любым ремеслом, однако по первому зову и в любое время суток беспрекословно обязаны были оставить все занятия, семью и явиться полностью готовыми к походу. В отставку казаки выходили в сорок один год, однако это еще не означало оставления ими военных дел – они служили в лазаретах, войсковых обозах и т.д. Также можно было продолжить службу в полевом разряде. «В чистую» казаки увольнялись лишь в шестьдесят один год. Но многие из них, так и не расставались со своими кокардами (знаками службы), входя в совет стариков, помогающий атаману руководить станицей, а также являющийся народным судом, совестью казачества.

К моменту начала Первой мировой войны в 1914-ом году приказной (ефрейтор) шестой сотни Третьего Донского полка Козьма Фирсович уже был опытным воином, сильным и ловким, умелым и смекалистым. К войне он, как и каждый казак, был готов и нравственно, и физически. Встретил ее без страха, видел в ней свое главное предназначение, все то, что входило в его определение «жизнь». А согласно одной казачьей пословице: «Жизнь – не гулянка, но и не похороны». По воспоминаниям соратников, Крючков отличался некоторой застенчивостью и скромностью, был открыт, искренен и необычайно смел. Вихор на его голове, крепкое телосложение, ловкая, подвижная фигура, все выдавало в нем истинного сына Дона.

Полк, в котором служил бравый казак, был расквартирован в польском городке Кальвария. Главное событие всей жизни Козьмы Крючкова произошло 30 июля 1914-го года (12 августа по новому стилю) едва ли не в первом его боевом столкновений с противником. В этот день сторожевой дозор, состоящий из четырех казаков во главе с Крючковым, при подъеме на горку налетел на отряд немецких кавалеристов числом в двадцать семь человек (по некоторым данным в тридцать). Встреча оказалась неожиданной для обеих групп. Немцы растерялись, но, понявши, что казаков всего четверо, бросились на них в атаку. Несмотря на почти семикратное превосходство, Козьма Фирсович и его товарищи – Василий Астахов, Иван Щегольков, Михаил Иванкин – решили принять бой. Противники сблизились и закрутились в смертельной сече, казаки прикрывали друг друга, кромсая врага по дедовским заветам. В первый момент боя Крюков скинул с плеча винтовку, но слишком резко передернул затвор и патрон оказался заклиненным. Тогда он выхватил шашку, а в конце сражения, когда силы стали покидать его, продолжил драться вырванной из рук улана пикой. Итоги сражения поражали воображение – согласно последующим наградным документам и официальным отчетам к исходу битвы были убиты двадцать два немецких всадника, еще двое тяжелораненых немца попали в плен и лишь трое противников уцелели, спасшись бегством. Казаки не потеряли ни одного человека, хотя у всех были ранения разной степени тяжести. Со слов товарищей Крючков в одиночку одолел одиннадцать врагов, сам при этом получил свыше десятка колотых ран, не меньше досталось и его лошади.

Так Козьма Фирсович описывал тот бой: «Около десяти часов утра мы направились от Кальварии к имению Александрово. Было нас четверо, подымаясь в горку, наткнулись на разъезд в двадцать семь человек, включая их офицера и унтер-офицера. Немцы полезли на нас, мы встретили их стойко, некоторых уложили. Увертываясь, нам пришлось разделиться. Одиннадцать человек окружили меня. Не чая остаться в живых, я решил продать свою жизнь подороже. Лошадь моя послушная, подвижная. Пустил в ход винтовку, однако второпях заскочил патрон, а немец в это время рубанул по пальцам. Я кинул винтовку и взялся за шашку. Получил пару мелких ран. Почувствовал, что течет кровь, но понял, что раны не серьезные. За каждую расплачиваюсь смертельным ударом, от которого немец навеки ложится пластом. Уложив нескольких из них, я почувствовал, что шашкой стало трудно работать, подхватил их же пику и поодиночке ею уложил остальных. За это время товарищи мои одолели других. На земле было двадцать четыре трупа, а не раненные лошади в испуге носились вокруг. Товарищи получили раны, я получил шестнадцать, однако все пустых, уколы в руки, в шею, в спину. Моя лошадка получила одиннадцать ран, но я проехал на ней назад шесть верст. Первого августа в Белую Олиту прибыл генерал Ренненкампф, снял с себя ленточку георгиевскую и приколол ее мне на грудь».

За совершенный подвиг Козьма Крючков первым из солдат русской императорской армии получил Георгиевский крест четвертой степени (номер награды был 5501, приказ от 11 (или 24 по новому стилю) августа 1914-го года). «Солдатского Георгия» казак получил в госпитале из рук командующего армией Павла Ренненкампфа, бывшего опытным кавалерийским командиром, отлично зарекомендовавшим себя еще в Маньчжурии в 1900-ом году, и, скорее всего, понимавшего толк в кавалерийской схватке. Остальные участники были награждены Георгиевскими медалями.

Донские казаки выставили в Первую мировую войну шестьдесят конных полков, тридцать три конных батареи, шесть пластунских батальонов, пять запасных полков, три запасных батареи и более восьмидесяти отдельных особых сотен. По данным исследователей, за неполные четыре года войны тридцать шесть тысяч донских казаков стали обладателями Георгиевских крестов, а около шестисот героев имели «полный бант». Конечно, самым известным казаком с Дона в то время был первый георгиевский кавалер всей Русской армии – Козьма Крючков. Чаще него на плакатах, посвященных войне, встречался лишь Император Российский. И еще один любопытный факт, «офицерским Георгием» первым из всех офицеров императорской армии был удостоен также донской казак – Сергей Владимирович Болдырев, сотник первого Донского полка.

Отлежав в лазарете пять дней, Крючков вернулся в свою часть, но вскоре был отправлен в отпуск в родную станицу. К моменту возвращения Козьмы Фирсовича о его подвиге успела дойти до ушей императора Николая II, также ее изложили фактические все печатные издания России. В одночасье доблестный донской казак стал знаменит, превратившись в живой символ русской воинской отваги, достойного наследника былинных богатырей. Крючков стал излюбленной целью фотографов и даже засветился в кинохронике. В 1914-ом году все страницы газет и журналов были заполнены его фотографиями. Его лицо красовалось на папиросных коробках и патриотических плакатах, лубочных картинках и почтовых марках. Его именем назвали пароход и фильм, портрет казака рисовал сам Репин, а некоторые особо фанатичные поклонницы ездили на фронт знакомиться с ним. Портрет Крючкова был даже на обёртках конфет «Геройские», изготовляемых на кондитерской фабрике Колесникова. Московский альманах «Великая война в картинах и образах» сообщал: «Вызывает общий энтузиазм подвиг казака Крючкова, ставшего первым в длинном ряде случаев награждения за выдающиеся подвиги нижних чинов орденом Святого Георгия».

В действующей армии Козьме дали «блатную» должность начальника конвоя при штабе дивизии. Его популярность в это время достигла апогея. По рассказам сослуживцев, весь конвой принимал участие в прочитывании приходивших на имя героя писем, штаб дивизии был завален продовольственными посылками. Если же их часть отводили с фронта, то начальник дивизии сообщал властям города, в который направлялись войска, что среди них будет Козьма Фирсович. Нередко после этого воинов встречала с музыкой целая толпа жителей. Всем хотелось собственными глазами увидеть прославленного героя. В Москве казак получил шашку в серебряной оправе, а в Петрограде Крючкову подарили шашку в оправе из золота, клинок которой весь был исписан похвалами. Однако вскоре Козьме надоело выступать в роли выставочного экспоната при штабе, он лично попросил начальство перевести его обратно в третий Донской полк сражаться с немцами.

Его просьбу удовлетворили, и отважный казак очутился на Румынском фронте. Бои тут шли постоянно, полк его отлично воевал, сам Крючков за короткое время сумел проявить себя расчетливым, хладнокровным и толковым бойцом. А храбрости у него всегда хватало на троих. Например, в 1915-ом году он вместе с десятью добровольцами атаковал расположившийся в деревне вдвое превосходивший их отряд врага. Часть немцев была уничтожена, многих схватили живыми, а среди брошенных вещей были найдены ценные бумаги о расположении германских войск. Козьму произвели в вахмистры, а «приехавший генерал пожал ему руку и сказал, что горд служить с ним в одной части». Вскоре казаку дали под командование сотню. В последующие годы Козьма Фирсович неоднократно принимал участие в крупных сражениях, часто сходился с врагами лицом к лицу, не единожды был ранен. Так в одном из боев в Польше он получил сразу три раны, одна из которых угрожала его жизни. Козьме пришлось несколько недель лечиться в госпитале неподалеку от Варшавы. В конце 1916-го года начале 1917-го года он был опять ранен и отправлен в госпиталь города Ростова. Здесь с ним произошла пренеприятная история, местные жулики украли у героя орден Георгия и золотое наградное оружие. Происшествие было освещено в ростовских газетах. Это было одно из последних упоминаний в прессе о Козьме Фирсовиче.

Что же из себя представляли Георгиевские кресты? Притягательность и авторитет их в народных массах, прежде всего, объяснялся тем, что они были непререкаемым символом самоотверженного служения Отечеству, верности воинскому долгу и присяге. «Георгии» вручались только за конкретные подвиги, а не «автоматом», как считают некоторые «исследователи». В число наград входили:
Учреждённный Екатериной II «Императорский Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия» для офицеров;
Знак отличия Военного ордена, именуемый «Георгиевским крестом», он же «Солдатский Георгий» (в народе иногда называемый «Егорием»);
Георгиевская медаль;
Георгиевское оружие;
Коллективные Георгиевские награды;
Памятные награды с атрибутикой Святого Георгия (как правило, Георгиевской лентой).

Первым кавалером солдатского Георгия стал унтер-офицер Кавалергардского полка Егор Иванович Митюхин. Он отличился 2 июня 1807-го года в битве с наполеоновскими войсками при Фридлянде (недалеко от Калининграда). Знак отличия Военного ордена до революции носили с достоинством многие блестящие военачальники и полководцы Красной армии. Например, Георгий Жуков имел два Георгиевских креста, Константин Рокоссовский – две Георгиевские медали и Георгиевский крест, Родион Малиновский – два Георгиевских креста. Василий Иванович Чапаев был обладателем «полного банта» (четыре Георгиевских креста), также все степени имел и Семен Михайлович Буденный, причем четвертую он получал два раза, суд лишал его награды за оскорбление вахмистра. Особо хочется упомянуть самых юных Георгиевских кавалеров. Казак Илья Трофимов во время первой мировой ушел на фронт несовершеннолетним добровольцем и за боевые подвиги был награжден Георгиевскими крестами третьей и четвертой степени. А подросток Володя Владимиров отправился воевать вместе с отцом-хорунжием. Он служил разведчиком, был захвачен в плен, сумел бежать и доставить командованию важную информацию. За это отважный парень получил Георгиевский крест четвертой степени.

В конце войны Крючков был обладателем двух Георгиевских крестов (третьей – номер 92481 и четвертой степеней), двух Георгиевских медалей «За храбрость» (также третьей и четвертой степеней), дослужился до должности подхорунжего – первого офицерского чина у казаков. Когда грянула февральская революция, жизнь Козьмы Фирсовича, как и многих других донских казаков, резко изменилась. В это время Крючков только-только оправился от ранений и выписался из госпиталя. Его единодушно избрали председателем полкового комитета. Но тут произошел переворот, армия в краткий промежуток времени развалилась, а среди казаков произошел раскол. Кузьма Крючков, являвшийся наитипичнейшим представителем казаков с Тихого Дона, ни на минуту не задумывался над вопросом: «Принимать или не принимать революцию». Верный Отечеству, царю, присяге Козьма встал на сторону белых и после развала армии вместе с полком вернулся в 1918-ом году к себе домой.

Однако мирной жизни на родной земле у казаков не получилось. Большевистская межа разделила и превратила во врагов братьев и друзей, отцов и детей. Например, ближайший друг Крючкова и участник легендарного боя, Михаил Иванков, решил продолжить службу в рядах Красной армии. А самому Козьме Фирсовичу в ходе Гражданской войны пришлось противостоять другому прославленному земляку – будущему командарму второй Конной армии Филиппу Миронову.

Подвиг Козьмы Крючкова вовсе не был случаен. Казаки являлись профессиональными воинами, не знающими себе равных ни в конном, ни в пешем бою. В том сражении они порубили холеных европейцев точно так же, как и их деды и прадеды сто, двести, триста, лет назад, потому что были выносливее, храбрее, лучше обучены. За казаками стоял боевой дух, воинская культура, традиции. Еще в шестнадцатом веке считалось неоспоримым фактом умение казаков побеждать в меньшинстве. И это их свойство даже в Первую Мировую войну при всех цеппелинах, пулеметах, газах, гаубицах не было потеряно. История знает множество славных примеров казачьей отваги и удали. Например, Азовское сидение, когда горстка казаков выстояла против огромной турецкой армии с многочисленной артиллерией и тучей иностранных наемников. Выстояла, отразив двадцать четыре кровавых приступа. Или в ходе русско-японской войны 1904-1905-ых годов сводный отряд под командованием прославленного генерала Павла Ивановича Мищенко смерчем пронесся по японским тылам, за три дня «сделав» почти полторы сотни километров, оставляя за собой лишь зарево пожаров. А вот еще пример уже Первой мировой войны. В Галиции в августе 1914-го года офицер третьего Хоперского полка Андрея Шкуро вместе с семнадцатью бойцами, кубанскими казаками и гусарами, принял бой с эскадроном гвардейских гусар. Шкуровцы сумели разбить германских гвардейцев, захватили два пулемета и почти пятьдесят гусар (включая двух офицеров) в плен. Сам Андрей Григорьевич писал в воспоминаниях: «За это мне дали заветную «клюкву» (Святую Анну четвертой степени), да шашку с алым темляком».

В начале 1918-го года на Дон пришла Красная Армия, отходившая с Украины и теснимая войсками кайзера. Каждый проходивший отряд накладывал на станицы различного рода «контрибуции», реквизировал продовольствие, лошадей, предметы хозяйства. Одновременно с этим происходили беспочвенные расстрелы. Наспех созданные комитеты деревенской бедноты также самовольничали и грабили народ. В таких условиях количество сторонников новой власти резко уменьшилось, однако разоруженные и деморализованные казаки медлили, словно ожидая какого-то чуда. В тот момент их еще не довели до крайней степени отчаяния. В связи с этим первые полгода борьбу с наступающими на Новочеркасск, Таганрог и Ростов большевиками вели только партизанские отряды. В конце апреля 1918-го Крючков вместе со своим товарищем Алексеевым создал отряд из семидесяти человек, вооруженных шашками и двумя десятками винтовок. С такими жалкими силами Козьма Фирсович неоднократно пытался отбить станицу Усть-Медведицкую, в которой размещались постоянно подкрепляемые проходившими мимо отрядами отлично вооруженные части Красной Армии под командованием Миронова, бывшего войскового старшины (впоследствии казненного большевиками).

К началу мая 1918-го года бесчинства красных умножились, и вот тогда строевые казаки валом хлынули в степи. Разрасталось Вешенское восстание, позволившее Крючкову и Алексееву предпринять новое атаку на окружную станицу. 10 мая в четыре часа утра отряд усть-хоперцев под начальством Крючкова налетел на пикеты красных. Основная же масса под командой Алексеева напала на станицу с фронта. Бой был кровопролитным, станица пару раз переходила из рук в руки, однако белые, в конце концов, победили. «Донская волна» писала: «…при взятии Усть-Медведицкой отличился Козьма Крючков – казак станицы Усть-Хоперской и герой последней войны с немцами, снявший пикет красных количеством шесть человек». За удачное нападение Крючкова произвели в хорунжие. С этого момента он становится не просто активным участником восстания, а одним из уважаемых лидеров. Рядовые казаки безраздельно доверяли ему – хорунжему тринадцатого Усть-хоперского конного полка Усть-Медведицкой дивизии. Кроме того, наличие в рядах белых знаменитого героя было наилучшей агитацией для вербовки добровольцев в станицах. Сам Козьма Фирсович продолжал воевать умело, кроме геройства и храбрости, по воспоминаниям его командиров, отличался высокими моральными качествами. Казак не терпел мародерства, а редкие попытки подчиненных разжиться за счет «трофеев» от местного населения или «подарков от красных» пресекал плетью.

После подвига казака в августе 1914-го года его чествовали как национального героя. Однако сам Козьма Фирсович всегда помнил, что не смог бы совершить подвиг без помощи своего верного коня. В том сражении четвероногий друг героя получил одиннадцать, а по некоторым сведениям даже двенадцать ранений. Бурый жеребец по кличке «Костяк» был любимцем всей семьи Крючковых. Вместе с ним еще в 1910-ом году Крючков поступил на службу, и все четыре года был неразлучен с конем. Не раз Костяк и Козьма завоевывали на скачках первые призы, во многом именно благодаря своему жеребцу казак был обязан репутации первоклассного наездника. После легендарной схватки Козьма довольно быстро оправился от ранений, чего нельзя было сказать о жеребце. Ранения его четвероного друга оказались неизлечимыми. Когда Крючков это узнал, он решил довольно оригинальным образом отблагодарить верное животное. В расположенный в Новочеркасске Музей истории пришло письмо с просьбой пристроить Костяка в местную экспозицию. В послании, написанном, очевидно, не без помощи полковых грамотеев, Козьма Фирсович говорил: «Господин заведующий, мне хотелось бы, чтобы конь остался на память мне и всему казачеству. Прошу Вас поместить чучело его или скелет в музей…. Сообщите мне, как лучше доставить его в Новочеркасск». К идее Крючкова отнеслись, как к экстравагантной проделке героя – если увековечивать, то только славу человечью.

Как храбро ни сражались казаки, никакое воинское мастерство, никакой героизм не могли одолеть накатывающую на Дон силу. В конце лета 1919-го года началось отступление белых на этой территории. Наступая и отступая, Усть-Медведицкая конная дивизия вела ожесточенные бои, с обеих сторон бились бывалые войны, прошедшие огонь Мировой войны. То, переходя в контратаки, то обороняясь, неся потери и захватывая пленных, дивизия прикрывала отход Донской армии. Крючков возглавлял одно из подразделений арьергарда, сдерживая красных возле деревни Лопуховка станицы Островской. К этому времени он уже успел получить чин сотника. Несколько казаков, включая и Козьму Фирсовича, находились неподалеку от моста через речку Медведицу. Сам мост считался «ничейным», однако он представлял собой отличное место для сдерживания наступавших большевиков. К тому времени как отряд Крючкова подоспел к нему, авангард красных уже перебрался на другой берег. Под прикрытием двух пулеметов солдаты окапывались. Возможно, Крючков решил использовать этот момент для того, чтобы исправить положение. Объяснять задуманное уже было некогда, он достал шашку и побежал к мосту, бросив через плечо остальным: «За мной, братцы. Отбивать мост». А навстречу им по мосту двигалось около сорока человек. Казаки замедлили бег, встали и красные, наблюдая, как в атаку на них бежит всего лишь один человек. Согласно рассказам, Козьма Крючков благополучно добрался до первого пулеметного гнезда и порубил весь расчет, после чего его расстреляли из второго пулемета. Сражение все-таки завязалось, в сумятице товарищи сумели вытащить героя. Пули изрешетили казака. Три попадания пришлись ему в живот, поэтому Козьма Фирсович очень страдал и не мог двигаться. Раны были настолько страшные, что всем стало понятно – смерть храбреца неизбежна. На попытку лекаря перевязать его Козьма мужественно ответил: «Не портите бинтов доктор…, их и так не хватает…, а я уж отвоевался». Умирать он остался в станице. А вот что написали его сослуживцы, находясь в эмиграции: «Осенью 1919-го года Крючков, возглавляя караул казаков, без приказа, самовольно попытался выбить красных с противоположного берега возле станицы Островской. Подпустив поближе, красные перестреляли их из пулемета». Умер Козьма Крючков от ран 18 августа 1919-го года. По другим – документально не подтвержденным источникам – он был раненный расстрелян красными. А в одной совсем уж неправдоподобной истории рассказывается о том, что расправился над ним лично Буденный. Тело Козьмы Фирсовича было похоронено на кладбище родного села.

В Волгограде на верхней террасе Центральной набережной в 2010-ом году в День народного единства был открыт памятник, посвященный казачеству России. Композиция, представляющая собой казака, уходящего на службу, и казачки, держащей в руке икону Божией Матери и благословляющей воина крестным знамением, была создана скульптором Владимиром Серяковым. Высота нового памятника составляет почти четыре метра, стоит он в сквере возле храма Иоанна Предтечи. И это не просто так, именно в этом месте хранятся Евангелие и крест, которые Войско Донское пронесло через Первую и Вторую Мировые войны, отданные казакам немецкой стороной. Владимир Серяков рассказал, что прототипами персонажей скульптурной композиции для него послужили реальные люди: герой русско-германской войны Кузьма Крючков и его супруга.

Большинству жителей России имя Кузьмы Крючкова не говорит ни о чем. Это и понятно, после революций 1917-го года последовательно уничтожались все сведения о героях империалистических времен. Ни один казак не был так молниеносно вознесен на пьедестал народной славы... И ни один казак не был так оболган при советской власти. Из его имени сделали посмешище, его поступки были объявлены пропагандистской ложью, выдумкой... Казаки же в целом воспринимались советской властью лишь как «душители революции» и «основная опора царизма». Новая правящая элита не остановилась на изничтожении казачества как уникального военного сословия, она постаралась стереть всю память о нем.

Подобная переоценка ценностей новыми поколениями вовсе не является изобретением прошлого века. Переписывали историю и развенчивали старых кумиров при смене правящей верхушки всегда и не только на земле русской. В частности, при царе у казаков тоже (и не без успеха) вытравливалась память о том, что они являются самостоятельным народом. Придворные летописцы начали искажать древнюю историю казачества после окончания Отечественной войны 1812-го года. Это было сделано как попытка борьбы с их возросшим сепаратизмом и авторитетом.

У казаков имеется замечательная поговорка: «Подлинную славу не берет ни лжа, ни ржа». Слава нетленна, и в этом мы постоянно убеждаемся. К сожалению, сегодня на довольно большом когда-то (четыре километра протяженностью) родном хуторе Козьмы Крючкова не остался стоять ни одного дома. Заброшено и заросло травою кладбище, на котором находится затерявшаяся среди бурьяна могила легендарного казака, героя первой Мировой войны. Памятного креста на ней также не сохранилось. Сюда ныне уже никто не приезжает, и не приходят потомки тех, кто нашел упокоение в этом месте, а могил там тысячи – тысячи оборванных ниточек памяти.

Источники информации:
http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-12708/
http://don-tavrida.blogspot.ru/2013/08/blog-post.html
http://kazak-center.ru/publ/1/1/62-1-0-57
http://www.firstwar.info/articles/index.shtml?11

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Подвиг Риммы Ивановой: иллюстрация из английской газеты The War Illustrated за 23 октября 1915 года

Двенадцать жизнеописаний героев Первой мировой войны - дань памяти самым забытым русским ветеранам XX века

Первая мировая война стала хрестоматийным примером того, как в России мало и выборочно вспоминают историю. Глобальный исторический и геополитический катаклизм оказался за последние 99 лет заслонен Революцией, Гражданской войной, большевистскими преобразованиями и, наконец, Второй мировой.

Исторический опыт этой войны до сих пор не отрефлексирован, имена героев неизвестны, площади городов не украшают памятники, а блокбастеры снимают о Великой Отечественной войне, - а ведь впервые это название было дано именно событиям 1914-1918 годов. Миллионы ее ветеранов так и не дождались ни юбилейных медалей, ни простого внимания потомков.

Вряд ли столетний юбилей Первой мировой войны в следующем году как-то изменит общественное отношение к ней. И сегодня, и завтра сохранение памяти о той войне останется делом историков и энтузиастов. Тем показательнее, что вышедшая в ЖЗЛ книга «Герои Первой мировой» написана белорусским писателем Вячеславом Бондаренко.

Свои очерки о двенадцати героях той войны автор рассматривает как «скромную дань уважения тем, кто не вернулся с кровавых полей Галиции, Волыни, Польши, Литвы, Латвии, Украины, Белоруссии, над кем навсегда сомкнулись холодные воды Балтики и Черного моря».

Перед вами фрагмент книги Вячеслава Бондаренко «Герои Первой мировой», посвященный Римме Ивановой, единственной в России женщине, удостоенной офицерского ордена Святого Георгия за воинский подвиг в годы Первой мировой.

Поезд уносил Римму из окровавленной Польши вглубь России. На ставропольском вокзале отец и встречали ее радостными слезами. Все, как бывает в таких случаях, - празднично накрытый стол, чаепитие, расспросы родственников о фронтовом житье-бытье, прогулки по знакомым с детства местам... Римма была тронута тем, как к ней, боевой сестре милосердия, относились в тылу. И гимназические одноклассницы, и барышни, с которыми она вместе трудилась в лазарете, и молодые люди, которые до войны претендовали на ее внимание, - все они смотрели на нее как на героиню. А ведь она не сделала пока ничего особенного. Просто выполняла свой долг перед Родиной, как это ни высокопарно звучит...

Мало-помалу мирный быт далекого от войны Ставрополя начал досаждать Римме. Все чаще и чаще она заговаривала о фронте, о родном полке. Тем более что в Ставрополе ее начали находить письма однополчан, которые рассказывали о своем житье-бытье. Больно резали по сердцу имена знакомых офицеров, которые погибли в ее отсутствие, - прапорщики Сахаров (тот самый, который подписал благодарственное письмо Римме), Коробка, Денисенко, капитан Цветков... «Приехала я домой ненадолго, - делилась Римма в письме сокровенными мыслями с братом Владимиром. - Может, с месяц побуду здесь. Исполню желание родных: приехала повидаться, но как дорого мне стоит этот отъезд из полка. Солдаты были опечалены и плакали. Начальство тоже взгрустнуло. А главное, что солдаты уверены, что санитары без меня не будут добросовестно работать. Поднесли мне солдатики прощальный благодарственный лист. Очень тяжело было ехать. Из полка получила удостоверение, что работала верой и правдой и представлена к георгиевским наградам. Но все это неважно - важно то, что полюбили и оценили меня воины-самурцы (военнослужащие 83-го Самурского полка. - РП). Наш полк лучший в корпусе... Знаешь, кажется, отдала бы все, чтобы сейчас хоть на минутку попасть в свой полк: посмотреть, все ли живы те, кого оставила здоровыми. Может быть, тебе покажется странным, но полк наш мне стал второй семьей».

Когда Римма объявила родителям о том, что собирается вернуться на фронт, Михаил Павлович и Елена Никаноровна пришли в ужас. Они-то были уверены в том, что их младшая, соприкоснувшись с фронтовой реальностью, вернется к нормальной жизни. В ход пошли самые разные аргументы: и то, что брат Владимир уже служит на фронте врачом, и что родной дядя Риммы, подполковник Федор Никанорович Данишевский, тяжело контужен - и значит, их семья уже принесла алтарь Победы достаточно жертв... Но все напрасно, Римма была непреклонна. Жарким вечером 15 августа 1915 года она попрощалась с родителями на перроне ставропольского вокзала. На этот раз уже навсегда...

Путь Риммы лежал в Киев - именно там, в штабе округа ей должны были оформить документы и направить в полк. Конечно, она просилась назад, в ставший ей родным 83-й Самурский, к этому времени отступивший из Польши в Белоруссию. Но по пути решила заехать в расположение 105-го пехотного Оренбургского полка, младшим врачом, в котором служил ее брат. Владимир очень обрадовался Римме и приложил все усилия к тому, чтобы оставить ее в своем полку. Ее направили было в полковой лазарет, но девушка поставила условие - только передовая линия, иначе она уедет к самурцам. Скрепя сердце Владимир Иванов согласился. Римму назначили фельдшером 10-й роты полка.

В 105-м Оренбургском отношение к новой сестре милосердия с самого начала было самое теплое. Конечно, легче было и оттого, что рядом находился Владимир. В начале сентября Римма писала родителям: «Мои хорошие, милые мамуся и папка! Здесь хорошо мне. Люди здесь очень хорошие. Ко мне все относятся приветливо... Дай вам Господи здоровья. И ради нашего счастья не унывайте... Чувствуем себя хорошо! Сейчас спокойно. Не беспокойтесь, мои родные. Целуем. Римма».

В 105-й Оренбургский полк, входивший в состав 27-й пехотной дивизии 31-го армейского корпуса, Римма Иванова прибыла в самом конце августа 1915 года. Тогда обстановка на полесском участке только что созданного Западного фронта в целом складывалась благоприятно для русской армии. Наступление немцев вглубь Белоруссии начало выдыхаться, наша армия то и дело контратаковала, навязывая врагу встречные бои. Не раз бывало так, что освобожденную деревню немцы тут же отбивали назад - с тем чтобы через несколько часов снова бежать оттуда. Сводки с театра военных действий, публиковавшиеся в журнале «Разведчик», скупо сообщали:

«4 сентября. На фронте реки Щары германцы под прикрытием тумана на понтонах переправились через названную реку у фольварка Рыщица, южнее Слонима. Передовые части противника, наступавшие между Ясельдой и Припятью, появились в районе правого берега нижней Ясельды и гор. Пинска.

5 сентября. На Щаре во многих местах шли бои за переправы. У Поречья севернее Слонима наша артиллерия разбила неприятельский понтонный мост и большую часть его потопила, часть переправлявшегося противника была взята в плен. Переправившийся южнее Слонима у фольварка Рыщица противник был атакован нами. Противник, удерживая захваченное пространство на правом берегу реки, понес чувствительные потери. В районе южной части Огинского канала была отбита атака германцев на с. Соколовка; в штыковом бою большая часть германцев была переколота. С. Логишин, в этом же районе, занято противником».

Римма Иванова. Фото: vmeste-front.ru

Жарким на Западном фронте выдался и день 8 сентября. В ходе ожесточенного боя был освобожден недавно захваченный германцами городок Сморгонь, где в плен были взяты четыре вражеских офицера и 350 солдат. К востоку от города Лида немцы, переправившиеся было через реку Гавья, были отброшены назад. А в Полесье восточнее Огинского канала русские войска освободили от оккупантов села Речки и Лыща, причем были взяты пленные и захвачены несколько пулеметов. Отличился и 105-й пехотный Оренбургский полк. В этот день Римма отправила матери очередное письмо от своего имени и от имени брата. Это была совсем короткая весточка: «Чувствуем себя хорошо! Сейчас спокойно. Не беспокойтесь, мои родные, Целуем. Римма. 8.IX.15».

Следующий день, 9 сентября 1915 года, 105-й Оренбургский полк встретил на окраине деревни Мокрая Дуброва, расположенной в Пинском уезде Минской губернии (ныне Пинский район Брестской области Беларуси). Погода была сырой и прохладной, зарядил дождь. С раннего утра немцы начали сильный артиллерийский обстрел позиций оренбургцев, в полковой лазарет один за другим начали поступать раненые. Римма не покладая рук перевязывала солдат. Брат умолял ее уйти с линии огня, но она не слушала. А может быть, и не слышала - было не до того. Ее 10-я рота готовилась перейти в контратаку.

В тумане, под настырной моросью, по сигналу командира роты цепь солдат поднялась из окопов. Римма, как и полагалось сестре милосердия во время боя, находилась в цепи, чтобы в случае необходимости оказать помощь раненым.

И тут произошло непредвиденное. Рота нарвалась на самую настоящую засаду - несколько хорошо замаскированных станковых «максимов». Первыми рухнули под пулеметными очередями шедшие впереди два офицера 10-й роты. Потом упал под пулями один солдат, другой, третий... Остальные, оставшись без командиров, начали растерянно оглядываться. Еще минута, и атака захлебнется. А немцы хладнокровно расстреляют роту в упор...

И тогда впереди поредевшей русской цепи показалась маленькая фигурка в сером холстинном платье с красным крестом на переднике.

Братцы, за мной!..

Это было так неожиданно, что солдаты растерялись. А когда поняли, что на вражеские окопы бежит их любимая медсестра, рванулись за ней в штыки с громовым «ура». В атаку пошли даже тяжелораненые. Пулеметный огонь по-прежнему косил роту, но воодушевление оренбургцев было так велико, что вражеская позиция под Мокрой Дубровой оказалась захваченной через полминуты. Но никто в 105-м Оренбургском полку не радовался этой победе. В ходе боя Римма была смертельно ранена разрывной пулей в бедро... Ее последними словами стали «Господи, спаси Россию».

Весь полк оплакивал гибель своей любимицы. Больше всех горевал, конечно, ее брат Владимир, винивший в смерти сестры себя. В журнале боевых действий полка появилась запись: «В бою 9 сентября Римме Ивановой пришлось заменить офицера и увлечь за собой храбростью солдат. Все это произошло так просто, как умирают наши герои». 10 сентября павшую героиню отпевали в храме Святой Троицы села Доброславка, что в семи верстах от места, где погибла Римма.

Именно тогда, после отпевания, офицеры и нижние чины 105-го Оренбургского полка, потрясенные гибелью Риммы, приняли общее решение - просить Георгиевскую думу Западного фронта представить медсестру-героиню посмертно к ордену Святого Георгия 4-й степени. Эту просьбу поддержало командование дивизии. Командир 31-го армейского корпуса генерал от артиллерии П. И. Мищенко также высказался «за», прислав на имя Владимира Иванова телеграмму: «Покойной доблестной сестре Римме Ивановой при отправлении тела воздайте воинские почести. Почту долгом ходатайствовать о награждении памяти ее орденом Св. Георгия 4-й степени и зачислении в список 10 роты 105-го полка». Но командиры дивизионного и корпусного уровня сами решить такой вопрос не могли. Ведь за всю историю страны, как мы помним, георгиевским кавалером была только одна женщина - основательница ордена Екатерина II. Как же отреагирует император?..

Ситуация была тем более щекотливой, что орден предназначался для награждения только офицеров и генералов, а Римма вообще не имела никакого воинского звания или чина. Кроме того, женщины в русской армии во время Первой мировой уже успели совершить далеко не одно героическое деяние. Так, фельдшер-доброволец Елена Цебржинская с риском для жизни корректировала артиллерийский огонь, а Кира Башкирова, Клавдия Богачева и Людмила Черноусова отличились во время разведки. И все они получали за это солдатские награды - Георгиевские кресты разных степеней. Сестра милосердия Антонина Палышина и младший унтер-офицер 3-го Курземского Латышского стрелкового полка Лина Чанка-Фрейденфелде были удостоены этой награды дважды, а казачка Мария Смирнова и сестра милосердия Надежда Плаксина - трижды. Да что там - даже самая знаменитая русская женщина-воин, легендарная кавалерист-девица Надежда Дурова, и та была награждена только «солдатским Георгием», точнее, Знаком отличия Военного ордена № 5723...

По всей видимости, мы никогда не узнаем мотивов, по которым Николай II согласился с предложением фронтовой Георгиевской думы и утвердил указ о посмертном награждении Риммы Ивановой орденом Святого Георгия 4-й степени. Но факт остается фактом - это произошло 17 сентября 1915 года...

Бондаренко В. В. Герои Первой мировой - М.: Молодая гвардия, 2013

Целое столетие отделяет нас от Первой мировой войны. Эта война «открыла» XX век громом артиллерии и миллионами погибших, возвестив об окончании эпохи «старой Европы» и изменив мир до неузнаваемости. Однако она остается для нас малоизвестной. Вспоминаем героев, сражавшихся в рядах Русской Императорской, подвиги офицеров и солдат, для которых вера, царь и отечество были достаточным предлогом, чтобы отдать жизнь. Вспоминаем тех, кто верил в идеалы служения и верности, был предан им до конца; тех, для кого понятие чести не являлось пустым звуком.

Балуев Петр Семенович () встретил войну начальником 17-й дивизии. В августе во время Галицийской битвы принял основной удар противника в героическом Томашевском сражении. Он сумел нанести поражение австрийской дивизии, чуть ли не в окружении, на три фронта. Эта победа имела большое тактическое значение для срыва австрийских планов. В сентябре 1915 г. во главе 5-го корпуса у оз. Нарочь разбил 75-ю резервную германскую дивизию. Успешно действовал весной 1916 г. в Нарочской операции. Отличился во время Брусиловского прорыва, взяв в боях у р. Липа более рядовых и офицеров.

Дрейер Владимир Николаевич () встретил войну начальником штаба 14-й кавалерийской дивизии. Участвовал в героических действиях конницы Новикова в Западной Польше. Стал одним из участников героических боев у Махарце 16 февраля, до самого последнего умело руководил действиями арьергарда корпуса. Когда были растрачены все патроны, он отказался сдаваться в плен и почти две недели скрывался в зимних лесах, после чего сумел выйти к своим. Генерал П.Н. Врангель, в мемуарах писал, что «знал генерала Дрейера за выдающейся храбрости и талантливости офицера генерального штаба»

Нестеров Петр Николаевич один из первых русских авиаторов. Первую мировую войну встретил в чину штабс-капитана во главе авиационного отряда. Воевал на Юго-западном фронте и погиб 8 сентября у Жолква во время первого в мире воздушного тарана. В «Акте расследования по обстоятельствам геройской кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс- капитана Нестерова» писалось: «Штабс- капитан Нестеров уже давно выражал мнение, что является возможным сбить неприятельский воздушный аппарат ударами сверху колёсами собственной машины по поддерживающим поверхностям неприятельского аппарата, причем допускал возможность благополучного исхода для таранящего лётчика».

Яковлев Петр Петрович командир 17-го корпуса, начал войну на Юго-западном фронте. Отличился во время Галицийского сражения, командуя южной группой войск 5-й армии, чем внес весомый вклад в ее спасение от поражения. Не менее успешно действовал во время Варшавско-Ивангородской операции и в ходе Брусиловского прорыва, когда прорвал фронт у Сопанова за что получи орден Св. Георгия 4-й ст.

Подвиг рядового Давида Выжимока. Одно из самых почетных мест занимает доблестный подвиг рядового Русской Императорской армии Давид Выжимока. Он нес на себе шесть верст под огнем противника раненного офицера, не взирая на свои ранения и ураганный обстрел австро- германцев. Этот подвиг символизировал единство солдат и офицеров российской армии.

Балтийский(Андреев) Александр Андреевич Родился 18 июня 1870 года. Православный. Участвовал в Первой мировой войне, начальником штаба 72-й, а позже 43-й пехотных дивизий. Командовал 291-м пехотным Трубчевским полком. Начальник штаба 3-й Сибирской стрелковой дивизии. Награжден орденом Св. Георгия 4-й степени Высочайшим Повелением от 25 мая 1916 года.

Янковский Георгий Викторович (Ежи-Витольд) (1888–1944 гг.) Окончил Варшавскую школу пилотов «Авиата». С 20 августа 1914 г. воевал охотником на собственном самолёте С- 12А. Янковский становится лучшим разведчиком. До конца 1915 г. он совершил 66 боевых вылетов общей продолжительностью 90 час. 25 мин. 22 марта 1915 года он сбивает свой первый самолёт противника. За эту победу его производят в прапорщики. Награды: Георгиевские кресты III и IV ст., орден Св. Станислава III ст., орден Св. Владимира IV ст., Св. Анны IV ст.

Егоров Мелефан (могли записать как Михаил) Иванович Казак хутора Мартыновского, Дурновской станицы, Хоперского округа. Полный Георгиевский кавалер, отличный фехтовальщик (учился в школе фехтования в Петербурге, мог деревянной палкой фехтовать против шашки, во время учебного боя поставить крест на теле противника) и кулачный боец. Командовал эскадроном в I Мировую.

Куркин Парамон Самсонович (гг.) Участник первой мировой войны, полный георгиевский кавалер. В гражданскую войну организовал краснопартизанский отряд, был начальником разведки 38-й Морозовско-Донецкой стрелковой дивизии 10-й армии, участник обороны Царицына. Во время Великой Отечественной войны Куркин П.С. ушел добровольцем на фронт, ему исполнилось уже 62 года! Награды: орден Красного Знамени, орден Отечественной войны 1-й степени, орден Красной Звезды.

Мельников Илья Васильевич (1891 – 1918 гг.) В первую мировую войну подхорунжий 4-й сотни 12-го Донского полка Мельников стал полным георгиевским кавалером. Не раз довелось ему ходить самому и водить в атаку казаков под огонь и грохот разрывов... В ночь с 20 на 21 декабря 1914 года урядник Мельников, будучи старшим на наблюдательном посту, захватил австрийский патруль в 5 человек. 19 января 1915 года в 5 часов утра он вызвался провести разведку высоты, на которой обнаружил замаскированный вражеский пулеметный расчет…

Мордвинцев Тимофей Петрович родился около 1882 года на хуторе Бударинской, станицы Аннинской, Аннинского юрта, Хоперского округа, Области Войска Донского. Отец - казак Мордвинцев Петр, в годах - атаман Хутора Бударинский станицы Аннинской Аннинского юрта Хоперского округа Области Войска Донского. «За боевые отличия награжден Георгиевскими крестами всех 4-х степеней и произведен в подхорунжие».

Михаил Казанков Когда художник рисовал Михаила Казанкова, тому исполнилось 90 лет. Глубокой мудростью светится каждая морщинка его сурового лица. В трех войнах довелось ему участвовать: - русско-японской (гг.), - Первой мировой (гг.), - Великой Отечественной (гг.). И всегда он сражался храбро: в Первую мировую награжден двумя Георгиевскими крестами, за борьбу с германским фашизмом получил орден Красной Звезды.

Сергей Леонидович Марков (гг.) Родился в семье простого офицера. В Первую Мировую войну полковник Марков стал Начальником штаба 4-й стрелковой «Железной» дивизии, которой командовал генерал Деникин. Сергей Леонидович командовал полком в течение 14 месяцев и был представлен к чину генерала за боевые отличия.

Зелтиньш Ансис родился в 1863 году. В 1884 году поступил на службу вольноопределяющимся в Русскую армию. С 1914 года в Действующей армии. Командир батальона. Воевал в Галиции, был ранен в голову. За храбрость и умелое командование батальоном награжден орденом Св.Владимира 4-й степени с мечами и бантом. В 1916 году -командир 4-го Видземского стрелкового батальона Латышских стрелков. За доблесть и храбрость в боях солдаты полка преподнесли полковнику Зелтиньшу Георгиевский крест 4-й степени.

КАРЕЛ ВАШАТКО родился 13 июля 1882 г. в Литоградах. В августе 1914 г. вступил в Чешскую Дружину. Отличился в разведках в Карпатах и Галиции. Весной 1915 г. участвовал в агитационной работе, которая завершилась переходом к русским австрийского 28-го пехотного полка «Пражские дети». За многие подвиги Вашатко стал полным георгиевским кавалером. Произведенный в офицеры, он был назначен командиром чехословацких пленных в Дарницком лагере в Киеве. За новые подвиги храбрый офицер был награжден орденом св. Георгия 4-й ст., св. Станислава 3-й ст. с мечами и бантом, французским Военным Крестом с пальмовой ветвью.

Дмитрий Константинович Абациев (Дзамболат Константинович Абадзиев) (3 декабря 1857 г. 4 июня 1936 г.) российский военачальник - осетин по национальности, генерал от кавалерии, многократный Георгиевский кавалер. Родился в селе Кадгарон в Северной Осетии. Православный. Происхождение - из осетин Терского казачьего войска.

Георгиевский кавалер Владимир Владимиров 11-ти лет. Казак. Доброволец. Ушел на войну со своим отцом - хорунжим казачьего полка. После гибели отца был взят в команду разведчиков. Участник многих разведывательных операций. Во время одной из них, попал в плен. Из плена бежал, добыв при этом, ценные сведения.

Абубакар Джургаев -чеченец, в возрасте 12 лет ушел на фронт добровольцем вместе со своим отцом Юсупом, оставив учебу в Грозненском реальном училище. Был активным участником всех знаменитых боев и сражений "Дикой Дивизии" в Первой мировой войне. В составе дивизии этот отчаянный мальчик неоднократно проявлял мужество и героизм. Узнав о нём командир «Дикой дивизии» князь Михаил Романов подарил предмет гордости каждого кавказца - кинжал, в то время ему было всего лишь 12 лет. В 14 лет Абубакар получил в награду почетную Георгиевскую ленту.

Сестра милосердия Огнева Елена Михайловна. Многие женщины стремились на фронт, чтобы воевать с врагом вместе с отцами и братьями. Многие на той войне становились сестрами милосердия. Во время Первой Мировой войны Огнева Е.М. была награждена Георгиевским крестом. Участвовала в гражданской войне и Польской кампании 1939-го года. Во время Великой Отечественной Войны лейтенант медслужбы, начальник дезинфекционного отряда 5-го корпуса ПВО Огнева Е.М. была награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны I степени, медалью «За боевые заслуги», медалью «За оборону Москвы» и медалью «За победу над Германией»..

Первая мировая война стала примером того, как в России мало и выборочно вспоминают историю. Глобальный исторический и геополитический катаклизм оказался заслонен Революцией, Гражданской войной, большевистскими преобразованиями и Второй мировой. Имена героев той войны неизвестны, площади городов не украшают памятники, а фильмы снимают о Великой Отечественной войне, хотя впервые это название было дано событиям годов. Миллионы ее ветеранов так и не дождались ни юбилейных медалей, ни простого внимания потомков.

Великая война сплотила весь русский народ. На её фронтах героизм и отвагу проявляли представители всех российских сословий: от простого солдата-крестьянина до членов царской фамилии. Сын Великого князя Романова – Олег Константинович участвовал в боевых действий в Восточной Пруссии, и в одном из столкновений с неприятелем был смертельно ранен. Олег Константинович Романов – единственный представитель правившей династии, погибший на полях Первой мировой войны.

С первых дней войны он вместе с братьями князьями Гавриилом и Игорем начал службу в штабе лейб-гвардии Гусарского полка, но после многочисленных настойчивых просьб корнет Романов был переведен в эскадрон.

Родился Олег Константинович в 1892 г. Образование получил сначала домашнее, затем в Полоцком кадетском корпусе. С детства князь имел интерес к гуманитарным наукам, его любимыми предметами были литература, история, живопись и музыка. Он был первым из , решившим отказаться от военной карьеры.

В 1910 г. для продолжения образования Олег Константинович поступил в Царскосельский лицей, который окончил в 1913 г. с серебряной медалью. Князь увлекался поэзией и привлёк специалистов к выпуску многотомного издания рукописей поэта, приуроченного к 100-летниму юбилею лицея. Однако Первая мировая война помешала осуществлению в полном объёме этого проекта… Князь Олег и сам занимался литературным творчеством, писал стихи и прозаические произведения.

Вскоре все пять сыновей Великого князя Константина Константиновича оказались на войне, что вызывало особую гордость за Царскую Семью у Олега Константиновича. Князь Олег был истинным патриотом, поэтому с сентября 1914 г. он продолжил службу в 2-м эскадроне лейб-гвардии Гусарского полка, где ему пришлось по-настоящему узнать жизнь фронтового офицера, хотя он и не был кадровым военным.

В начале октября тяжелые бои развернулись около г. Ширвиндта, 3-й русский корпус пытался обойти левый немецкий фланг. 5 октября наши части, среди которых был и князь Олег, ворвались в город. Через несколько дней немецкий разъезд, уходя от преследования, натолкнулся на русский авангард. Олег Константинович, завидев противника, во главе своего взвода бросился преследовать неприятеля.

После того, как немецкие кавалеристы, решив сдаться в плен, подняли руки, князь Олег подъехал к ним, но тот час же один из раненых германских всадников выхватил карабин и выстелил в князя. Ранение с близкого расстояния оказалось очень тяжёлым. Романова доставили в госпиталь г. Ковно и прооперировали. Через несколько часов после операции раненому князю стало хуже, началось заражение крови…

Из дневника, который вел Великий князь Константин Константинович, удалось узнать подробности последних дней Олега Константиновича Романова. Первое тревожное сообщение Августейшие родители получили от супруги генерала Шевича, которая уведомила их о якобы легком ранении сына. Узнав об этом, родители незамедлительно выехали в Вильно. Перед отъездом Великий князь взял с собой принадлежащий отцу и подаренный ему Георгиевский крест. Утешала лишь вера в скорое выздоровление. Ночь в поезде прошла спокойно, и даже удалось заснуть с надеждой на скорейшую встречу с любимым сыном .

Однако уже утром в поезд принесли письмо от генерала Адамовича, которое вновь взволновало родителей: «Спешу скорее сделать вам известным все, что знаю об Олеге Константиновиче. Он ранен третьего дня… Я был допущен к Олегу Константиновичу врачами. Войдя, я поздравил князя с пролитием крови за Родину. Его высочество перекрестился и сказал спокойно, без трепета: «Я так счастлив, так счастлив! Это нужно было. Это поддержит дух, в войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь царского дома…»»

Поезд двигался неимоверно медленно и опоздал в Вильно на целый час. Когда Константин Константинович и Елизавета Маврикиевна вошли в палату, молодой князь лежал на кровати. Он был очень бледен. Олег узнал родителей, лицо его засияло от радости.

«С какою нежностью обвивал он руками за шею мать и меня, — записал в дневнике Великий князь, — сколько говорил нежных слов! Но сознание заметно угасало. Я стал у его изголовья на колени, моя голова приходилась рядом с его головой. Смотря в упор мне в глаза, он спросил: «Ты здесь?» и попросил перейти по другую сторону кровати. Я это сделал и приколол Георгиевский крест к его рубашке с правой стороны груди… Одно из последних его слов было «Пойдем спать». Он постепенно успокаивался, перестал метаться, становился неподвижнее, дыхание делалось все ровнее и тише. Наконец он совсем затих, и нельзя было уловить последнего вздоха». Посмертно князь Олег Константинович Романов был награжден орденом святого Георгия 4-й степени .

В горестные минуты расставания с сыном мог ли представить Великий князь, что остальные его сыновья будут когда-то сброшены в алапаевскую шахту вместе с Великой княгиней Елизаветой Федоровной и другими жертвами большевистского режима?!

Утром 3 сентября 1914 года к станции Волоколамск подошел траурный поезд с телом князя. Гроб был установлен на орудийном лафете, и траурная процессия в сопровождении более 3000 крестьян прибыла в Осташово, где на территории усадьбы справа от дворца тело князя предали земле. Присутствовавших на похоронах пригласили во дворец Великого князя, а для всех крестьян поминальное угощение приготовили в двух чайных лавках…

Поручик 106-го Уфимского пехотного полка 27-й дивизии 1-й армии Нечаев Николай Николаевич , командир пулеметного взвода, за год до войны из-за взрыва ракеты лишился глаза. Однако несмотря на это, с началом Первой мировой он сумел вернуться в строй.

17 августа поручик Нечаев Н.Н. вместе со своим взводом сражался под Шталлупеном, а затем в Гумбинненском сражении. Отличился Николай Нечаев во время позиционных боев в Восточной Пруссии , когда в октябре – ноябре 1914 г. русские войска пытались второй раз развить здесь наступление. 30 октября 27-я дивизия получила приказ начать наступление на д. Капсодзе. Чтобы атака оказалась для противника неожиданной, полки были пущены ночью, без артиллерийской подготовки.

Однако противник сумел раскрыть этот смелый план, как только русские части приблизились, враг открыл ураганный огонь, цепи залегли, продвигаться вперед было просто невозможно. Вскоре пришел приказ отступить назад. В этот момент поручик Нечаев занял один из домов на горке недалеко от расположения германцев и оттуда открыл огонь. Целый день он оборонялся, и противник не смог начать преследование отступающих русских войск. Остановив врага, Николай Нечаев затемно вернулся в расположение части.

Второй раз, в феврале 1915 г. во время боёв в Восточной Пруссии Нечаев сражался уже в составе 10-й армии. Неприятель решил двумя мощными ударами смять русские фланги и взять в клещи центр. 27-я пехотная дивизия входила в состав 20-го корпуса, сражавшегося здесь, и попавшего в тяжелое положение. В трудных походных условиях ему приходилось с боями отступать, каждый раз рискуя пропустить себе в тыл превосходящие вражеские силы.

106-й Уфимский полк в районе д. Грюнвальде занял оборону. Германцы стреляли из легких гаубиц, русские же не имели здесь артиллерии вообще, но вели меткий огонь из пулеметов, которые долго мешали врагу прорвать оборону . Через несколько часов боя командир отдал приказ к отступлению, которое прикрывала рота солдат. Поручик Нечаев Н.Н. со своим взводом был среди них. Он получил ранение в живот , но продолжал командовать пулеметчиками, которые сражались до последнего патрона…

Только тогда Николай Николаевич приказал отступить. Это были его последние минуты… Благодаря этому бою уфимцы смогли избежать грозившего им окружения.

Козьма Фирсович Крючков родился в 1888 (по другим данным, в 1890-м) году на хуторе Нижне-Калмыковка Усть-Хоперской станицы Войска Донского. После учебы в станичной школе Козьма был призван на военную службу и в 1911-м зачислен в 3-й Донской казачий Ермака Тимофеевича полк . К началу Первой мировой Крючков был уже приказным (звание, соответствующее ефрейтору в пехоте). Он был первым , среди награждённых Георгиевским крестом во время Первой мировой войны. Георгия 4-й степени казак получил за то, что в бою один уничтожил 11 немцев.

11 августа 1914 г. пост казаков в составе: Козьмы Крючков, Ивана Щеголькова, Михаила Иванкова под командованием Василия Астахова столкнулся с вражеским конным разъездом. Казаки вступили в неравную схватку с 27-ю немецкими всадниками (по другим источникам – с 22-мя). В перестрелке четыре германца были убиты, Астахов сразил немецкого офицера.

Козьму Крючкова окружили 11 германцев. Сначала он пытался отстреливаться из винтовки, но получил удар саблей по пальцам, винтовку пришлось бросить. Тогда в ход пошла шашка. Однако противник действовал на горке, и достать его шашкой было сложно.

Всё-таки Крючков сумел уложить шашкой несколько человек, при этом сам получил несколько ран. Затем казак изловчился и выхватил у одного из вражеских кавалеристов пику, которой и отразил большинство ударов, а затем по одиночке расправился с остальными немцами. В результате схватки герой получил 16 ран, правда, все они оказались не тяжёлыми.

Сам Крючков бесхитростно описывал этот бой так: «Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважные. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими».

Когда скоротечный бой закончился, казаки сами не поверили своим глазам. Оказалось, они уничтожили 24 германца, из которых 11 (по другим данным 12) были зарублены и заколоты Крючковым!.. Сам Козьма еле держался в седле — он получил 16 (!) колотых ран и 17 -ю — рубленую. Конь Крючкова был ранен 11 раз. Всех героев боя немедленно отправили в лазарет, но крепкая казачья порода сдюжила — через трое суток Крючков уже сообщал родителям, что через пять дней вернется в полк… Беспримерный подвиг прославил скромного донца. 11 августа 1914 г. командующий 1-й армией генерал от кавалерии Ренненкампф П.К. лично вручил ему в лазарете Георгиевский крест IV степени. Донской казак Козьма Крючков открыл в Первую мировую войну 1914-1918 гг. список Георгиевских кавалеров…

Имя Козьмы Крючкова стало известно по всей России: о нем писали статьи в газетах и журналах, ему посвящали стихи и песни.

Храбрый наш казак Крючков
Ловит на поле врагов,
Много-ль, мало-ль – не считает.
Их повсюду подцепляет,
Как догонит – не милует,
Сзади, спереди шпигует,
По возможности елику –
Сколько влезет их на пику.

В его честь назвали пароход, Крючков стал для современников живым Ильей Муромцем — примером казачьей удали и храбрости, наполнив сердца современников гордостью за тех чудо-богатырей, которых рождала Земля Русская. В те годы портрет Крючкова, например, украшал обёртку конфет «Геройские», или его можно было увидеть на коробке особых папирос.

Но сам Козьма Фирсович отнесся к своей славе спокойно. И дальнейшей фронтовой службой доказал, что был вполне достоин тех лавров, которыми его наградили. Козьма Крючков, прошёл Первую мировую войну, участвовал в ряде сражений, заслужил награды: ещё один Георгиевский крест III степени и две Георгиевские медали, успешно воевал на Румынском фронте, дослужился до подхорунжего (сверхсрочного унтер-офицера казачьих войск). Февральскую революцию подхорунжий Крючков, как и абсолютное большинство военнослужащих русской армии, встретил с энтузиазмом, был даже избран председателем полкового комитета. Однако от дальнейшей «свободы» Козьма Фирсович явно не пришел в восторг.

Козьма Крючков (в центре) среди казаков своего полка

Бахтин Александр Николаевич (4 июня 1894 — 15 июня 1931). Из дворян. Беспартийный. После окончания Морского корпуса в 1914 г. вахтенный начальник эсминца «Донской казак». Слушатель Учебного отряда подплава. В 1915 г. получил назначение на подводную лодку «Кайман» вахтенным начальником. С 1916 г. в той же должности на подводной лодке «Волк». Участник боевых походов. В 1917-м — старший офицер, ВРИД командира, командир ПЛ «Волк» (с 3 декабря 1917).

В ноябре 1918 г. принял под свое командование подводную лодку «Пантера». 31 августа 1919-го «Пантера» под командованием Бахтина потопила британский эсминец «Виттория» . 31 мая 1921 г. назначен командиром подводной лодки «Форель», 26 августа 1921 года принял под свое командование подводную лодку «Тур», одновременно являясь начальником дивизиона подводных лодок и командиром транспорта «Тосно». Тогда же заведовал подводным классом при Военно-морской академии.

После занятия ряда командных и преподавательских должностей и окончания Военно-морской академии в 1926 г. уволен в запас по сокращению штатов, а затем арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и осужден. В 1929 г. Бахтин досрочно освобожден из заключения и уехал во Владивосток, где умер от туберкулеза. Похоронен в С.-Петербурге.

Награжден орденами Св. Станислава III ст. с мечами и бантом (1915), Св. Анны IV ст. с надписью «За храбрость» (1916), Св. Анны III ст. с мечами и бантом (1916), Красного Знамени (1919, отобран 1927), присвоено звание «Герой труда» (1922).