Структура метафорической модели. Метафорические модели в текстах современных средств массовой информации

Анастасия Алексеевна Шадрина, аспирант, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, email: [email protected];

Лариса Олеговна Бутакова, доктор филологических наук, профессор, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, e-mail: [email protected].

Рецензенты:

Е.Н. Гуц, доктор филологических наук, профессор, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского;

Н. Д. Федяева, доктор филологических наук, Омский государственный педагогический университет. УДК 81-13

Ж.Ю. Шацкая

Омский государственный университет имени Ф.М. Достоевского

МЕТАФОРИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ КАК СПОСОБ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ

КОНЦЕПТА «МОДА»

Рассматривается один из способов репрезентации концепта «мода» посредством метафорического моделирования. Дается описание доминантной метафорической модели «Мода - это артефакт». Ключевые слова: метафора, метафорическое моделирование, метафорическая модель, концепт.

На протяжении долгого времени ученые проявляли повышенный интерес к такому феномену языка, как метафора. В зависимости от состояния научного мировоззрения, менялись подходы к изучению данного языкового явления.

Так, когнитивная лингвистика, которая ставит в центр исследования человека, связывает понимание метафоры с мыслительными процессами: «метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но и в мышлении и в действии. Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по своей сути» [Лакофф, Джонсон, 1980, c. 32]. Помимо этого, Джордж Лакофф и Марк Джонсон представляют метафору «неотъемлемой частью человеческого восприятия и средством создания новых значений и новых сущностей в нашей жизни» .

Кроме того, по мнению некоторых исследователей, «с когнитивной точки зрения процессы метафоризации - это специфические операции над знаниями, часто приводящие к изменению онтологического статуса знания» [Баранов А.Н., Караулов Ю.Н., 1991, c. 186].

В рамках когнитивного подхода метафора рассматривается исследователями как универсальная способность человеческого мышления, его определяющая когнитивная способность. Метафоры функционируют как «когнитивные процессы, с помощью которых мы углубляем наши представления о мире и создаем новые гипотезы» [Маккормак, 1990, с. 363].

Как отмечают многие представители когнитивной теории, метафора является основным инструментом мышления, следовательно, трактуется «не тропом, призванным украсить речь и сделать образ более понятным, а формой мышления» [Чудинов, 2001, с. 10].

В последние десятилетия постоянный интерес исследователей к проблемам связи языка и мышления привел к смещению акцентов в область концептуальных структур и когнитивных моделей.

Поскольку в современной лингвистике прочно укрепился антропологический подход к изучению языка, языковые явления рассматриваются в тесной связи с самим человеком, его культурой, историей, мышлением.

Основу мировидения человека составляет картина мира, исследование которой позволяет получить представление о существовании в языке и сознании людей «сгустков смыслов», или концептов.

Определение концепта зависит от того, в каком ракурсе он рассматривается. В обобщенном виде под концептом понимают «глобальную единицу, представляющую собой квант структурированного знания» [Попова, Стернин, 2000, с. 12].

Мы придерживаемся определения С.Г. Воркачева. Согласно его трактовке, концепт рассматривается как «единица коллективного знания / сознания (отправляющая к высшим духовным ценностям), имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой» [Воркачев, 2001, с. 70].

Современные лингвистические исследования в большей степени акцентированы на реконструкции концептов посредством анализа определенных способов и средств репрезентации концептов в языке.

Одним из таких способов является метафорическое моделирование. Теория метафорического моделирования считается достаточно новой и перспективной, поэтому является предметом дискуссий.

Изучение закономерностей метафорического моделирования помогает выявить взаимосвязи между имеющимися в сознании человека категориями, тем самым предоставляя возможность систематизировать накопленный опыт.

Сущность метафорического моделирования состоит в «раскрытии имплицитных параллельных значений, дополнительных к эксплицитно выраженному смыслу метафорических высказываний» [Феденева, 1999, с. 303].

Посредством метафорических моделей можно получить информацию относительно специфики национальной картины мира и выявить особенности восприятия действительности у представителей определенного языка.

А.П. Чудинов акцентирует внимание на том, что система метафорических моделей является «важной частью национальной языковой картины мира, национальной ментальности, она тесно связана с историей соответствующего народа» [Чудинов, 2003, с. 64].

В литературе можно встретить множество публикаций, посвященных теории метафорического моделирования. Для развития теории метафорического моделирования важное методологическое значение имеют труды Ю.Д. Апресяна, Е.А. Урысон и других ученых. Их работы посвящены моделированию образа человека и выявлению основных моделей в семантическом представлении эмоций в русском языке.

Особое место занимают работы А.Н. Баранова, Ю.Н. Караулова, А.П. Чудинова. Авторы предлагают свои определения метафорической модели, указывают на основные функции, структурные части и виды.

Так, А.П. Чудинов перечисляет базовые признаки метафорической модели, которые характеризуются наличием «исходной понятийной области, новой понятийной области, семантического компонента, связывающего значение первичной и вторичной семантических сфер и дающего основания для метафоризации» [Чудинов, 2001, с. 44-45].

Когнитивная наука предлагает для описания знаний о мире «аппарат фреймов и сценариев, которые представляют собой нечто вроде «упаковок» для знаний о мире...» [Баранов А.Н., Караулов Ю.Н., 1994, с. 185-186]. Фрейм - это единица, организованная вокруг некоторого концепта, типичное представление знаний. Совокупность фреймов, составляющих ряд близких ситуаций, образуют метафорическую модель» [там же, с. 186].

При характеристике метафорической модели, ее составляющих, при использовании методики ее описания можно воспользоваться определением, предложенным А.П. Чудиновым. Согласно А.П. Чудинову, «метафорическая модель - это существующая и / или складывающаяся в сознании носителей языка схема связи между понятийными сферами, которую можно представить определенной формулой «X - это Y» [Чудинов, 2003, с. 40].

Автор приводит следующий пример: «Политическая действительность - это шахматная игра». Отношения между компонентами формулы понимается как подобие «Х подобно Y», политическая действительность подобна шахматной игре. В соответствии с приведенной

формулой система фреймов (слотов, концептов) одной ментальной сферы (сферы-источника) служит основой для моделирования ментальной системы другой сферы (сферы-магнита). При таком моделировании в сфере-магните сохраняются структура исходной области и эмо-тивный потенциал, характерный для концептов сферы-источника» [Чудинов, 2003, с. 70].

В качестве основы исследования мы взяли методику, предложенную А.П. Чудиновым. Как указывает А.П. Чудинов, для описания метафорической модели необходимо выявить ее следующие признаки:

Исходную понятийную область (первичную семантическую сферу, ментальную сферу-источник), к которой относятся охватываемые моделью слова в первичном значении;

Новую понятийную область, (вторичную семантическую сферу, ментальную сферу-мишень), к которой относятся охватываемые моделью слова во вторичном значении;

Семантический компонент, который связывает первичные и вторичные значения охватываемых данной моделью слов, то есть выяснить, что дает основания для метафорического использования соответствующих слов;

Относящиеся к данной модели фреймы, каждый из которых понимается как фрагмент наивной языковой картины мира и которые структурируют соответствующую понятийную область (семантическую сферу);

Охарактеризовать составляющие каждый фрейм типовые слоты, то есть элементы ситуации, которые включают какую-то часть фрейма, какой-то аспект его конкретизации, а также назвать типовые концепты, образующие слот;

Оценить продуктивность модели (то есть способность к развертыванию) и ее частотность, а также ее «тяготение» к определенным функциональным стилям и подстилям, речевым жанрам, дискурсам и т.п.;

Оценить прагматический потенциал модели, то есть типовое воздействие соответствующих метафор на адресата [Чудинов, 2001, с. 44-46].

При выборе модели, прежде всего, учитывались такие факторы, как структурированность исходной понятийной сферы, частотность метафор соответствующей модели, продуктивность и возможность соотнесения моделей к числу доминантных.

В данной статье рассмотрена одна из продуктивных, доминантных метафорических моделей «МОДА - ЭТО АРТЕФАКТ». Материалом для исследования стали метафорические словоупотребления, представленные в текстах российских периодических изданий модных журналов, электронных СМИ, Национального корпуса русского языка (http://ruscorpora.ru), передачи первого канала «Модный приговор» и передачи канала СТС «Снимите это немедленно» за 2007-2011гг., а также в текстах массовой литературы.

Как было установлено, метафорическая модель «МОДА - ЭТО АРТЕФАКТ» является четвертой по продуктивности и распространенности.

Основу метафорической модели «МОДА - ЭТО АРТЕФАКТ» составляют, главным образом, метафора принадлежности и метафора собственности. Модель представлена следующими фреймами:

Фрейм «Предмет с разными характеристиками и предназначением».

Прежде всего, мода воспринимается как некий предмет, который можно описать с разных сторон. Выделим следующие слоты: Слот «Хрупкий предмет»: «Можно всегда разбивать моду чем-то своим и чем-то уникальным» («Модный приговор», 1 канал, 23.08.2010).

Слот «Неудобный предмет»: «Удобной моды нет» («Модный приговор», 1 канал, 23.05.2011).

Слот «Предмет с законченной формой»: «В России сложилась устойчивая мода на машины с фронтальной загрузкой, когда белье закладывается через люк на передней панели» (http://ruscorpora.ru).

Слот «Предмет собственности»: «Ну, это у тебя есть мода, а у меня нет» («Модный приговор», 1 канал, 18.11.2010). Обязательно указывается собственник имущества и тот, у кого оно отсутствует.

Слот «Предмет интереса»: «Молодой поклонник увлек ее модой серебряного века» («Модный приговор», 1 канал, 06.05.2011).

Слот «Предмет изучения»: «Перед нами девушка из учебника по английской моде» («Модный приговор», 1 канал, 24.05.2011).

Слот «Готовый предмет»: «О чудо, ворота крепости пали, я бодро пошла наверх, по накату, который вел в огромное индустриальное помещение. Вот где делают моду!» («Антиглянец», с. 351-352).

Слот «Предмет с определенной формой»: «Во всяком случае моду на эпиляцию мы уже сформировали» («Антиглянец», с. 88).

Слот «Предмет одежды»: «На мне все - мода, красота, новости, культура, но в основном интервью» («Антиглянец», с. 537).

Фрейм «Печатное издание». Данный фрейм содержит только один слот.

Слот «Верстка»: «- Наташа, покажите верстку моды! Уже есть?» («Антиглянец», с. 51).

Фрейм «Товар с разными характеристиками и предназначением».

Слот «Доступный товар»: «Послушай, почему все взяли моду в городе ходить в свитерах, особенно в зимний период, когда у тебя все вылезает наружу?» («Снимите это немедленно», канал СТС, 05.12.2010).

Доступность товара также выражается через характеристики «дешевый» и «распространенный»: «В 1960-е годы появились синтетические ресницы, которые раньше делали только из натурального волоса. Эта мода стала более дешевой, более распространенной» («Модный приговор», 1 канал, 19.10.2010).

Фрейм «Механизм». Мода отождествляется с механизмом, выполняющим различные функции:

Слот «Транспортное средство»: «Пока китайская мода набирает обороты на рынке, профессионалы продолжают черпать вдохновение в Париже» (http://www.interlinks.ru).

Фрейм «Объект строительства».

Помимо этого, мода ассоциируется с объектом, для создания которого были применены профессиональные знания в области архитектуры:

Слот «Строение / сооружение»: «Каждый модный сезон характеризуется наличием определенных черт, отделяющих его от предыдущего и, возможно, дающих хороший задел для строительства моды» (http://www.womenclub.ru). У сооружения отмечается основа, опорная часть: «Мода изначально основана на подражании» («Модный приговор», 1 канал, 17.09.2009).

Фрейм «Объект творчества». В данном фрейме мода представлена как результат творчества.

Слот «Изобретение»: «Знаменитая создательница моды в Нью-Йорке Валентина Санина сделала в свою эпоху в 40-е годы знаменитую американскую коллекцию, где она использовала не только мотивы нательного креста, но и одеяния католических монахинь» («Модный приговор», 1 канал, 28.09.2010), «Может быть я - основоположница новой моды, и в следующем сезоне вы все захотите носить такие сапоги» («Модный приговор», 1 канал, 06.04.2011). Моду всегда изобретают известные личности: «Этот цвет изобрела знаменитая итальянская создательница моды» («Модный приговор», 24.12.2010).

Фрейм «Часть местности».

Также мода может являться частью местности:

Слот «Возвышенность / гора»: «Парча, шелк и другие сияющие ткани на пике моды» (http://newansy.ru). На пике можно находиться какое-то время: «Этот аксессуар так и остался на пике моды, перекочевав в 2009 год» (http://www.le-mon.ru). Сохранять положение на этой

маленькой площадке возможно с помощью помощника/наставника: «Держаться на пике моды им помогает практичная функциональность» (http://www.le-mon.ru).

Нахождение наверху осмысляется как привилегированность, принадлежность к избранным, возможность получить право преимущества перед другими.

Итак, как показало проведенное исследование, фундаментом для формирования модели «МОДА - ЭТО АРТЕФАКТ» послужили метафора принадлежности и метафора собственности. Данный вид метафор активно функционирует в текстах, посвященных моде.

Наиболее значимым является фрейм «Предмет с разными характеристиками и предназначением». Этот фрейм объемен, многообразен, обладает разноплановостью. Мода отождествляется с предметом, обладающим разными характеристиками.

В метафорах, извлеченных из представленного фрейма, наиболее ярко репрезентируется образ материальной вещи.

Наполнение фреймов и слотов показывает, что мода, главным образом, концептуализируется в виде предметов обихода человека, механизма, сооружения, а также может быть частью пространства земной поверхности и результатом творческих усилий.

Библиографический список

1. Баранов, А.Н. Словарь русских политических метафор / А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов. - М., 1994. - 351 с.

2. Воркачев, С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании / С.Г. Воркачев // ФН - 2001. - № 1. - С. 64-72.

3. Лакофф, Д. Метафоры, которыми мы живем / Д. Лакофф, М. Джонсон // Теория метафоры. - М., 1990. -

4. Маккормак, Э. Когнитивная теория метафоры / Э. Маккормак // Теория метафоры: сб. / под ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. - М. : Прогресс, 1990. - С. 359.

5. Попова, З.Д. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях / З.Д. Попова, И.А. Стернин. -Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 2000. - 30 с.

6. Феденева, Ю.Б. Политическая метафора: эволюция прагматики / Ю.Б. Феденева // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. - Т. 4. - Екатеринбург, 2000. - С. 76-81.

7. Чудинов, А.П. Политическая лингвистика (общие проблемы, метафора) / А.П. Чудинов. - Екатеринбург, 2003. - 194 с.

8. Lakoff, George. Metaphors We Live By. Chicago / George Lakoff, Mark Johnson. - London: The University of Chicago Press, 1980. - 250 с.

J.Yu. Shatskaya Omsk State University of F.M. Dostoevsky METAPHOR MODELING AS A WAY TO REPRESENT A CONCEPT "MODA"

This article deals with one of the ways to represent a concept through metaphor modeling. The article gives a description of one of the dominant metaphor models "Moda is artifact".

Keywords: metaphor, metaphor modeling, metaphor model, concept.

1. Baranov A.N., Karaulov Yu.N. Slovar russkihpoliticheskih metafor. Moscow, 1994, 351 р.

2. Vorkachev S.G. Lingvokulturologija, jazykovaja lichnost, koncept: stanovlenie antropocentricheskoj paradigmy v jazykoznanii. FN, 2001, no. 1, рр. 64-72.

3. Lakoff D, Dzhonson M. Metafory kotorymi my zhivem. Teorija metafory, Moscow, 1990, 256 р.

4. Makkormak Je. Kognitivnaja teorija metafory. Teorija metafory. Moscow, Progress, 1990, р. 359.

5. Popova Z.D., Sternin I.A. Ponjatie "koncept" v lingvisticheskih issledovanijah. Voronezh, Isd-vo Voronezh. un-ta, 2000, 30 р.

6. Fedeneva Ju.B. Politicheskaja metafora: jevoljucija pragmatiki. Lingvistika: Bjulleten Uralskogo lingvisticheskogo obsh-va. Vol. 4, Ekaterinburg, 2000, рр. 76-81.

7. Chudinov A.P. Politicheskaja lingvistika (obshhieproblemy, metafora). Ekaterinburg, 2003, 194 р.

8. Lakoff, George, Johnson, Mark. Metaphors We Live By. Chicago. London, The University of Chicago Press, 1980, 250 р.

Рецензенты:

Э.В. Акаева, кандидат филологических наук, доцент, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского;

Т.Н. Винокурова, кандидат филологических наук, Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского.

УДК 811.134.2

С.А. Яковлева

Центр иностранных языков факультета Арагон Национальный автономный университет Мексики

ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ВАРИАТИВНОСТЬ ЛЕКСИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В ПИРЕНЕЙСКОМ И МЕКСИКАНСКОМ НАЦИОНАЛЬНЫХ ВАРИАНТАХ ИСПАНСКОГО ЯЗЫКА И ИХ ПЕРЕВОДОВ НА РУССКИЙ ЯЗЫК (на примере учебно-тематических словарей)

Впервые рассматривается проблематика включения культурно значимой лексики мексиканского национального варианта испанского языка и соответствующих межъязыковых переводческих соответствий в испанско-русских тематических словарях на примере лексического поля «Пища» как средства развития иноязычно-лексической компетенции. Результаты исследования рекомендуется применять в подготовке преподавателей и переводчиков по специальностям испанский и русский язык как иностранные в российских и зарубежных вузах.

Ключевые слова: испанский язык Мексики, двуязычный тематический словарь, культурно значимая лексика, межъязыковые переводческие соответствия.

Современные методики обучения иностранным языкам строятся на системном подходе к изучению лексики, который предполагает, кроме прочего, создание и использование в учебном процессе такого типа словаря, который, будучи словарем активного типа, отражал бы системную организацию лексики. К подобным словарям можно отнести тематические словари, особенностью которых является расположение вокабуляра по темам и смысловым связям, поскольку в нем представлены специфические лексические единицы, которые характеризуются тематическим единством, как-то: семантическое поле , лексико-семантическая группа , лексико-семантический класс условной эквивалентности .

Теория учебного словаря как часть процесса обучения иностранным языкам, отмечает Е.В. Ятаева , находится в начале своего развития. Имеющиеся исследования, в частности, работы В.Г. Гака, П.Н. Денисова, Л.В. Малаховского, В.В. Морковкина, Л.А. Новикова, Л.Г. Саяховой, А.Е. Супруна, посвящены в основном вопросам разработки русскоязычных учебных словарей и не учитывают современные требования к учебной иноязычно-лексической компетенции лингвиста. В связи с этим практика составления учебных словарей значительно отстает от тенденций и возможностей современной методики. Кроме того, диссертационные работы, исследующие учебные словари (в том числе, глоссарии) как средство развития учебной иноязычно-лексической компетенции, отсутствуют.

Тематический словарь - это методически направленное (отбор словника, специфика сочетаемости слов и их перевода) и ориентированное (пользователь, этап обучения) учебное пособие, которое строится в соответствии с общими принципами обучения иностранному языку: функциональностью, коммуникативностью, системностью, ситуативностью. Его основное назначение сводится к практической помощи в выборе слов для выражения той или иной мысли в конкретной коммуникативной ситуации. Основным принципом составления словника тематических словарей является семантико-функциональный, при котором отбор

Метафора (от греческого metaphora - перенос) - троп или несколько тропов или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и тому подобное, для характеристики или наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении. В расширенном смысле термин «метафора» применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении (Лингвистический Энциклопедический словарь 1990 года) . Классический же словарь Михельсона «Русская мысль и речь» определяет метафору, как иносказание - в переносном смысле сказанное .

Ассоциируя две различные категории объектов, метафора семантически двойственна. В образовании и, соответственно, анализе метафоры участвуют четыре компонента: основной и вспомогательный субъекты метафоры, к которым применяются парные термины (буквальная рамка и метафорический фокус, тема и «контейнер», референт и коррелят), и соотносимые свойства каждого объекта или новых объектов. Эти компоненты не полностью представлены в структуре метафоры, в частности, остаются необозначенными свойства основного субъекта метафоры, составляющие ее семантику. Вследствие этого метафора допускает разные толкования .

Различают несколько типов метафор: индикативную, когнитивную, экспрессивно-образную, экспрессивно-оценочную; языковую и поэтическую.

Выделим основные признаки поэтической (экспрессивно-образной) метафоры:

• 1. слияние в ней образа и смысла;
• 2. контакт с тривиальной таксономией объектов;
• 3. категориальный сдвиг;
• 4. актуализация случайных связей;
• 5. несводимость к буквальной перифразе;
• 6. синтетичность, диффузность значения,
• 7. допущение разных интерпретаций;
• 8. отсутствие и необязательность мотивации;
• 9. апелляция к воображению, а не к знанию;
• 10. выбор кратчайшего пути к сущности объекта .

Определены и основные характеристики метафоры:

• 1. двуплановость;
• 2. совмещение (окказионального и узуального значения);
• 3. наложение на уже имеющееся нового значения, а также дополнительные специфические характеристики:
  • · асимметричность (между означаемым и означающим),
  • · неконгруэнтность (несоразмерность, несовпадение, несоответствие),
  • · гиперболичность,
  • · прототипичность.

Интерпретация метафор - это многоступенчатый семантический процесс, состоящий из следующих стадий:

• 1. установление буквального значения выражения;
• 2. сопоставление значения с конспектом;
• 3. поиск небуквального, метафоричного значения между буквальным значением и контекстом .

С точки зрения когнитивной лингвистики метафора - это идеальная модель языкового отображения базового когнитивного процесса - «процесса перелога знаний из одной содержательной области в другую на основе аналогии или ассоциации». Обращение к когнитивным категориям (концепт и сценарий) позволяет детально описать мотивы для метафорического переноса, выявить неоднородность содержания, значимость нестандартного употребления метафоры от экстралингвистических знаний.

Результат последних научных разработок (А.К. Баранов, Ю.Н. Караулов, О.Добровольский, Н.Д. Арутюнова, В.Н. Телия, Г.Г. Скляревская и другие) дают основание считать, что метафора активно участвует в формировании концептуальной картины мира, играет крайне важную роль в интеграции вербальной и образно-чувственной систем человека, а также является ключевым элементом категоризации языка через реализацию художественного концепта.

Если говорить о сфере функционирования метафоры, то при обращении к практической речи бросается в глаза неуместность метафоры, ее неудобством и даже недоступность в целом ряде функциональных стилей. Так, несмотря на семантическую емкость метафоры, ей почти нет места в языке телеграмм, текст которых сжимается отнюдь на за счет метафоризации. Между тем в так называемом «телеграфном стиле» художественной прозы они встречается, и нередко.

Не прибегают к метафоре в разных видах делового дискурса: в законах и военных приказах, в уставах, постановлениях, указах и наказах, всевозможных требованиях, правилах поведения и безопасности, в циркулярах, в инструкциях и медицинских рекомендациях, программах и планах, экспертных заключениях, завещаниях. Присягах и анкетах - словом, во всем, что должно неукоснительно соблюдаться, выполняться и контролироваться, а следовательно подлежит точному и однозначному пониманию. Естественно, что метафора редко встречается и в вопросах, представляющих собой требование о предписании, а также в вопросах, имеющих своей целью получение информации .

Метафора часто содержит точную и яркую характеристику лица. Это - приговор, но не судебный. Так именно ее называют.

Метафора - вездесущий принцип языка. В обычной связной речи мы не встретим и трех предложений подряд, в которых не было бы метафоры. Даже в строгом языке точных наук можно обойтись без метафоры лишь ценой больших усилий: чтобы избежать метафор, надо сперва их обнаружить.

Дискуссии по проблеме сущности метафоры, содержания понятия «метафора» и ее функций ведутся столетиями и не прекращаются по сей день. При этом выдвигаются различные теории, порой опровергающие или частично подтверждающие друг друга. Известный исследователь метафоры В.Н.Телия пишет по этому поводу: «В лингвистической науке проблема метафоры - и, как процесса, создающего новые значения выражений в ходе их переосмысления, и как уже готового метафорического значения - рассматривалась издавна и всегда скорее как стилистическое средство или художественный прием, реже - как средство номинации, еще реже - как способ создания языковой картины мира, возникающей в результате когнитивного манипулирования уже имеющихся в языке значениями с целью создания новых концептов, особенно для тех сфер отражения действительности, которые не даны в непocредственнoм ощущении» .

В настоящее время выделяются следующие направления в изучении метафоры:

• 1) семасиологическое;
• 2) ономасиологическое;
• 3) гносеологическое;
• 4) логическое;
• 5) собственно лингвистическое;
• 6) лингвостилистическое;
• 8) литературоведческое;
• 9) лексикологическое и лексикографическое .

Очевидно, что многие из вышеуказанных направлений в изучении метафоры тесно взаимосвязаны и с трудом могут быть отграничены друг от друга, однако данная классификация свидетельствует о многообразии подходов к метафоре, которое наблюдается в современной гуманитарной науке.

Для лингвистической метафорики на современном этапе в полной мере характерны черты, которые выделены Е. С. Кубряковой в качестве ведущих для современного языкознания: антропоцентризм (человек, языковая личноть становится точкой отсчета доя исследования языковых явлений), экспансионизм (тенденция к расширению области лингвистических изысканий), функционализм (изучение языка в действии, в дискурсе, при реализации им свои функций) и экспланаторность (стремление не просто описать факты, но и дать им объяснение).

Традиционное понимание метафоры, обозначенное выше, было возможным, пока дискурс понимался как связанная последовательность предложений или речевых актов. Изменение подходов к дискурсу как «сложному коммуникативному явлению, включающему кроме текста экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата), необходимые для понимания текста» [Белецкая] перевернуло взгляды на метафору.

Метафора в современной лингвистике рассматривается как способ категоризации окружающей действительности и одно из средств манифестации такой глобальной единицы мыслительной деятельности, как концепт. Именно в метафоре отражаются как концептуальные представления, знания об именуемых объектах, так и способы хранения этого знания в памяти человека в виде определенных фреймовых структур.

Важным постулатом современной когнитивной лингвистики является дискурсивный подход к изучению материала (Н. Д. Арутюнова, А. Н. Баранов, Ю. Н. Караулов, Е. С. Кубрякова и др.). При когнитивно-диcкyрcивнoм подходе предметом исследования становится не отдельная метафора, а система метафорических моделей. Метафору рассматривают как средство постижения какого-либо фрагмента действительности при помощи фреймов и слотов.

В современной лингвистике фрейм понимается как когнитивная структур, организованна «вокруг какого-либо концепта, но в oтличие от тривильного набора ассоциаций такие единицы содержат лишь самую существенную, типическую и потенциально возможную информацию, которая ассоциирована с данным концептом» .

Метафорические модели должны рассматриваться в дискурсе, в тесной взаимосвязи с условиями их возникновения и функционирования, с учетом авторских интенций и прагматических характеристик, на широком социально-политическом фоне. Система метафорических моделей - это важная часть национальной языковой картины мира, национальной ментальности, она тесно связана с историей соответствующего народа и современной социально-политической ситуацией.

Метафорическая модель, по определению А.П. Чудинова, это существующая и / или складывающаяся в сознании носителей языка схема связи между понятийными сферами, которую можно представить определенной формулой: "Х - это Y". Например, ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ - это ВОЙНА; ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ КАМПАНИЯ - это ПУТЕШЕСТВИЕ; ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕСУРСЫ - это ДЕНЬГИ. Отношение между компонентами формулы понимается не как прямое отождествление, а как подобие: "Х подобен Y", ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ подобна ВОЙНЕ. В соответствии с названной формулой система фреймов (слотов, концептов) одной ментальной сферы (сферы-источника) служит основой для моделирования ментальной системы другой сферы (сферы-магнита). При таком моделировании в сфере-магните обычно сохраняется не только структура исходной области, но и эмотивный потенциал, характерный для концептов сферы-источника, что создает широкие возможности воздействия на эмоционально-волевую сферу адресата в процессе коммуникативной деятельности .

Метафорические модели при когнитивно-дискурсивном подходе рассматриваются как элементы макроструктуры дискурса, так как они суммируют информацию, которая удерживается в течение достаточно длительного времени в памяти людей, услышавших или прочитавших тексты, составляющие некоторый дискурс. Наличие метафорических моделей, обобщающих стереотипные представления о действительности, решающим образом влияет на форму порождаемого дискурса. Такой подход предполагает изучение дискурса как когнитивно-семантического явления в виде фреймов, сценариев, ментальных схем, т.е. различных моделей репрезентации концептов в сознании.

На основании дискурсивно-когнитивного подхода фреймово-слотовая организация многих метафорических моделей (физиологической, морбиальной, сексуальной, криминальной, милитарной, театральной, спортивной, зооморфной, фетоморфной, метафоры дома и механизма и др.) разработана, в частности, в словаре политических метафор А.Н. Баранова , в монографии А. П. Чудинова . Различные структуры сознания (фрейм, гештальт, схема, сценарий, пропозициональная структура и т.д.) в научном дискурсе рассматриваются как гипонимы концепта или как части по отношению к целому .

Таким образом, можно говорить об уже сложившейся в отечественной науке методологии описания метафорической модели в различных типах дискурса. На основании анализа лингвистической литературы, посвященной описанию метафорических моделей в политическом, педагогическом, художественном, научном и других типах дискурса можно выделить следующие этапы исследования метафорической модели в рамках кoгнитивнo-диcкурcивнoгo подхода:

• - определение исходной понятийной области (сферы-источника), к которой относятся неметафорические смыслы охватываемых моделью единиц;
• - определение новой понятийной области (сферы-мишени), то есть понятийной области, к которой относятся метафорические смыслы соответствующих модели языковых единиц;
• - выделение относящихся к данной модели фреймов, каждый из которых понимается как фрагмент наивной языковой картины мира и которые структурируют исходную концептуальную сферу, а в метафорических смыслах служат для нетрадиционной ментальной категоризации сферы-матета;
• - выделение составляющих каждый фрейм типовых слотов, то есть элементов ситуации, которые включают какую-то часть фрейма, какой-то аспект его конкретизации;
• - определение компонента, связывающего первичные (в сфере-источнике) и метафорические (в сфере-мишени) смыслы охватываемых данной моделью единиц, то есть выяснение, что дает основание для метафорического использования соответствующих слов;
• - определение продуктивности модели, то есть способности к развертывaнию на основе актуализации новых фреймов, слотов (степень продуктивности модели увеличивается по мере использования все новых и новых лексических единиц); частотности модели и ее доминантности (если потенциал развeртывaния и частотность использования метафорической модели на данном этапе развития общества и языка значительно увеличиваются) .

А.П. Чудинов выделяет четыре основных разряда метафорических моделей в современных СМИ:

• 1. Антропоморфная метафора. При исследовании этого разряда анализируются концепты, относящиеся к исходным понятийным сферам «Анатомия», «Физиология», «Болезнь», «Семья» и др. В данном случае человек моделирует социальную реальность исключительно по своему подобию.
• 2. Натуроморфная метафора. Источниками метафорической экспансии в этом разряде служат понятийные сферы «Животный мир», «Мир растений», «Мир неживой природы (ландшафт, метеорология, стихии и др.)», то есть социальные реалии осознаются в концептах мира окружающей человека природы.
• 3. Социоморфная метафора. Исследуются концепты, относящиеся к понятийным сферам из социальной сферы: «Преступность», «Война», «Театр (зрелищные искусства)», «Игра и спорт».
• 4. Артефактная метафора. Исследуются такие понятийные сферы, как «Дом (здание)», «Транспорт», «Механизм», «Домашняя утварь» и др. В данном случае политические реалии представляются как предметы, созданные трудом человека .

Художественная проза особенно насыщена метафорическими моделями, так как образность - одна из базовых характеристик данного вида дискурса. Особенно богат метафорами дискурс постмодернистской прозы. Так, лишь около 7 % модернистского психологического романа английской писательницы Элизабет фон Арним (Elizabeth von Arnim) «Зачарованный апрель» (“Enchanted April”) может быть отнесено к текстовому пространству, реализующему метафорические модели, где непрямое употребление языковых единиц может быть определено как метафора, метонимия, сравнение, оксюморон, перифраза, двойной смысл, игра слов, ирония, гипербола или литота (которые включаются в понятие «метафорическая модель» при ее расширенном понимании).

В романе современного британского писателя Грэма Свифта (Graham Swift), представителя постмодернистского направления, «Водоземье» (Waterland) более 20 % текстового пространства может быть определено как пространство, связанное с передачей непрямых, метафорически значений. Модернистский и пocтмoдeрнисткий романы представляют собой по сути разные виды дискурса, так как они выполняют различные художественные задачи, реализующиеся через системы образных средств, которые отличаются друг от друга как количественно, так и качественно .

По словам Н.Д. Арутюновой: «В метафоре стали видеть ключ к пониманию основ мышления и процессов создания не только национально-специфического видения мира, но и его универсального образа» . В настоящее время идея о том, что «метафора не только средство выражения, но и важное орудие мышления» и что метафора - это не просто языковой феномен, но и повседневная реальность, когда мы думаем об одной сфере в терминах другой , уже не требует доказательств.

Таким образом, метафора является одним из номинативных (смыслообразование) приемов и представляет собой использование слова, которое обозначает некоторый класс объектов, явлений или признаков, употребляющееся для характеризации или номинации другого (сходного или несходного) класса объектов. Всякое слово, использованное в переносном значении, определяется как широкое понимание метафоры.

Метафорическая модель - это существующая в сознании носителей язы-ка взаимосвязь между понятийными сферами, при которой система фреймов (слотов, концептов) одной сферы (сферы-источника) служит основой для моделирования понятийной системы другой сферы (сферы-мишени). При таком моделировании обычно сохраняется и эмотивный потенциал, характерный для концептов сферы-источника, что создает широкие возможности воздействия на эмоционально-волевую сферу адресата в процессе коммуникативной деятельности.

По существу метафора является моделью, выполняющей в языке ту же функцию, что и словообразовательная модель, но только более слож­ную и к тому же действующую "скрыто" и нестандартно.

Синтезирующий характер метафорических процессов связан с целеполагающей деятельностью ее субъекта - "творца метафоры". Эта деятельность ориентирована не только на заполнение понятийных лакун и номинацию, но и на прагматический эффект, который метафора вызывает у реципиента. В свою очередь фактор адресата обязывает создающего метафору прогнозировать ее понимание при выборе тех признаков по­добия в уже названной реалии и той реалии, которая получает это имя. При этом создатель метафоры апеллирует к образно-ассоциативным комплексам этих реалий.

Оперирование с образными сущностями не может не привнести в метафоризацию субъективности их восприятия, не внести в новое значение следов того вспомогательного образа, который ассоциируется с "бук­вальным" значением переосмысляемого слова или сочетания. И это пе­редает в новое значение рефлексы человеческого фактора, ярче всего про­являющиеся в самом отборе исходного значения. Например, для обоз­начения такого явления, как совокупность производных от одного корня, было избрано слово гнездо, так как его значение ассоциативно вызывает представление о причастности некоторой совокупности особей к одному семейству (ср. также вражеское гнездо, где были актуализированы ассо­циации, касающиеся сообщества, или пулеметное гнездо, где мотивом послужило представление об укрытии и т.д.). Еще более яркое образ­ное осознание переноса имени характерно для таких наименований, кото­рые сохраняют образную мотивацию как специфическую черту семанти­ки: речь идет о словах, сочетаниях слов и идиомах типа змея, пень (о че­ловеке), трещать, бубнить (о манере речи), ср. также: раб страстей, червь сомнения, лопнуть от зависти или держать в ежовых рукавицах, возно­сить до небес и т.п.

Из приведенных примеров видно, что метафоризация является уни­версальным средством пополнения языкового инвентаря - как лекси­ческого, так и грамматического, формирующегося в процессах вторич­ной номинации - автономной, когда семантическая транспозиция ограничивается переосмыслением отдельной языковой единицы (слова, аффикса, конструкции), косвенной, при которой одна языковая еди­ница переосмысляется при опоре на смысловое содержание другой, но­минативно доминирующей в данном процессе (как в случаях типа потерять власть, бросать упреки; же­лезная воля, ч е р н а я зависть и т.п.), и в актах идиомообразования, когда речь может идти в самом общем случае о переосмысле­нии некоторого сочетания на основе тех или иных ассоциаций и вызывае­мого ими образа (ср. носить на руках кого-л. "проявлять бережное отно­шение, почитать и оберегать от неприятностей" или "баловать, выполнять все прихоти"; травленый или старый волк "человек, приобретший опыт, знания, испытавший в жизни много невзгод, лишений". Идиомообразование возможно и при заведомой алогичности сочетания, создающей тем не менее смысловую амальгаму из-за метафорического прочтения данного сочетания (писать на воде вилами, из кожи вон лезть и даже согнуть, скру­тить кого-л. в бараний рог).

Безусловно, метафора - далеко не единственный способ вторичной номинации. Продуктивна и метонимия, равно как и синекдоха. Однако эти тропы более "реалистичны", чем метафора: они оперируют не образно ассоциативным подобием, а реальной смежностью, соположением обоз­начаемых или их парциальностью. Хотя образность не чужда и этим средст­вам (ср. рано и до петухов; Девушка в синей шапочке ушла и Синяя шапоч­ка ушла и т.п.), обращение к ним не нуждается в гипотезах о подобии, в допущении фиктивности исходного образа, поскольку он и в реальности сохраняет ассоциативную смежность с новым обозначаемым. Метафора же нуждается в допущении сходства, не всегда очевидного, а чаще всего фиктивного (ср. приведенное выше слово гнездо, а также бревно, коло­менская верста, острый язык, нахлынули волной воспоминания, широ­кое поле деятельности простиралось перед кем-л. - о свойствах и сос­тояниях человека). Именно в этом отношении - "подмечать сходство" (Аристотель) - метафора в большей степени, чем другие тропы, связана с познавательной деятельностью человека.

Свойство механизмов метафоры сопоставлять, а затем и синтезировать сущности, соотносимые с разными логическими порядками, обусловли­вает ее продуктивность как средства создания новых наименований, осо­бенно в сфере обозначения объектов невидимого мира. И в этом важную роль играет наиболее характерный для метафоры параметр - ее антропометричность. Последняя выражается в том, как уже отмечалось выше, что сам выбор того или иного основания для метафоры связан со способностью человека соизмерять все новое для него (в том числе и реально несоизмеримое) по своему образу и подобию или же по пространственно воспринимаемым объектам, с которыми человек имеет дело в практическом опыте. Такое соизмерение как бы уравнивает конкретное и абстрактное, доступное непосредственному ощущению и умопостигаемое, действительно существующее и вымышленное, аморф­ное еще представление о чем-то и представление, уже ставшее стереоти­пом, как эталон или символ (в различных картинах мира - научной, обиходной, мифической в разных их исторических срезах). Так, напри­мер, в метафоре возможно уподобление понятия о чуть заметном увели­чении вероятности осуществления того, на что надеется субъект некоторой ситуации, - луч, проблеск (надежды), отождествление неприятного осознания конфликта с совестью как укола или угрызения (совести), синтез представления о глупости и свойств пробки (Он - настоящая проб­ка) , восприятие ситуации пустых разговоров через такие образы-стерео­типы, как болтать, трещать, молоть языком, человек привык считать, что сердце - орган любви, сострадания и т.п., а глаза - зеркало души и т.д.

Антропометричность метафоры и придает ей способность служить средством создания языковой картины мира изначально в высказыва­ниях о нем, а затем в тезаурусе носителей языка (личностном или нор­мативно-санкционированном) , всегда служащем не только хранилищем самих этих вербализованных средств, но и их ассоциативных потен­ций.

Думается, что исследование способов переосмысления, характерных для других тропов, выявит иные формы и принципы организации языко­вой картины мира и ее роли в национально-культурных особенностях коммуникативной деятельности. Так, например, оксюморон вносит в эту картину парадоксальность, способствующую прагматическому эффекту, гипербола и литота акцентирует важное или незна­чительное - то, что вызывает уважение или пейоративное отношение субъекта речи (ср. большой труд и мелкие дела, занятия, косая сажень в плечах и от горшка три вершка и т.п.). Но введение данных о всех воз­можных способах формирования языковой картины мира не изменит, как представляется, характерных для нее принципов организации - антропоцентричности и антропометричности, а именно способности чело­века познавать, отображать и "оязыковлять" мир идей, страстей, этичес­ких установок и межличностных отношений разного рода в соизмерении с физически ощущаемой действительностью и с привычным для человека ее масштабом.

Описать технику метафоры, т.е. то, как она организует новое значение, - "значит описать метафору как модель, аналогичную слово­образовательным или синтаксическим моделям. Однако модель метафо­ры - еще более сложный механизм, поскольку он порождает совершенно новые языковые объекты не только репродукцией комбинаторно пере­менных единиц, но и путем взаимодействия гетерогенных сущностей, участвующих в метафорическом синтезе. Так, в метафорических соче­таниях типа поле деятельности, сфера влияния и т.п. или перст судьбы, когти смерти, голос совести и др. можно выделить их регулярное смысловое содержание: "как бы место распространения неко­торой деятельности" либо "как бы инструмент некоторого одушевляемого события". Кроме того, в этих сочетаниях осуществляются отбор, выравнива­ние и синтез гетерогенных по природе признаков, характерных для "настоя­щих" локативов типа поле, область, сфера, и понятия деятельности, а также для признаков слов с идентифицирующим типом семантики типа перст, когти, голос и отвлеченного концептуального содержания слов типа судьба, смерть, совесть и т.д.

Примеры подобного рода показывают, что метафора как процесс всегда богаче, чем простое сравнение. И не случайно взгляд на метафору как на сравнение в настоящее время сменяется объяснением ее как метафори­ческого процесса на основе аналогии. Так, еще Г.Шпет писал: "Надо сразу же отметить как необыкновенно узкое и упрощающее действительное положение вещей то убеждение, что, например, метафора возникает из сравнения, если, конечно, не расширять само понятие сравнения до любого сопоставления" . Думается, что "нерв" метафоры - не­кое уподобление, имеющее в исходе сопоставление, которое соизмеряет не целостные объекты, а некоторые сходные их признаки, устанавливая подобие на основе совпадения по этим признакам и гипотезы о возмож­ности совпадения по другим, попадающим в этом сопоставлении в фокус внимания.

В настоящее время наиболее популярной как на Западе, так и у нас, является концепция метафоры, получившая название интеракционистской. Согласно этой концепции, в той ее версии, которая принадлежит М.Блэку, метафоризация протекает как процесс, в котором взаимодействуют два объекта, или две сущности, и две операции, посредством которых осуществляется взаимодействие. Одна из этих сущностей - это тот объект, который обозначается метафорически. Вторая сущность - вспомогательный объект, который соотносим с обозначаемым уже готового языкового наименования. Эта сущность и используется как фильтр при формировании представления о первой. Каждая из взаимо­действующих сущностей привносит в результат процесса свои системы ассоциаций, обычные в случае стандартного употребления языка, что и обеспечивает распознавание говорящими на данном языке метафоричес­кого смысла. При этом метафоризация предполагает и некоторый смыс­ловой контейнер, или контекст (для грамматики слушающего) , в ко­тором как бы фокусируются релевантные для обозначения первой сущ­ности черты, в чем и состоит метафорическое взаимодействие "участни­ков" метафоризации. Понятия о фильтре и фокусе сближают описание этого процесса с чтением на иностранном языке, когда не все слова понят­ны, но тем не менее ясно, о чем идет речь.

Указанные сущности (в концепции Блэка это - внеязыковые объекты, или референты), взаимодействуя в когнитивных процессах фильтрации и фокусирования, образуют новую систему признаков, составляющую новое концептуальное содержание, воплощаемое в новом же значении используемого в метафоре имени, которое воспринимается одновремен­но и в "буквальном" его значении - в изолированном предъявлении .

Концепция Блэка получила широкий резонанс в логико-философских направлениях анализа языка. Пло­дотворной признается сама идея интеракции, поскольку она позволяет наблюдать метафору в действии. Эта идея разрабатывается в рамках понятийной теории значения и другим западным авторитетом в области метафоры - И. Ричардсом, который в отличие от М.Блэка, оперирующего понятием сущности (объекта, референта), предпочитает моделирование метафорического процесса как взаимодействия "двух мыслей о двух различных вещах. Причем эти мысли, возникая одновременно, выражают­ся с помощью одного слова или выражения, значение которого есть ре­зультат их взаимодействия". Интересно отметить, что "основа" (т.е. формирующееся представление о новом объекте) соз­дает референцию, а "носитель" (т.е. вспомогательный объект метафоры как определенное языковое выражение с его "буквальным" значением) задает смысл - тот способ, каким мыслится новый объект.

Концепция, предложенная Ричардсом, представляет значительный ин­терес именно для лингвистики, так как позволяет оперировать не только идеей о взаимодействии двух объектов (референтов) , но и таким фак­том, как мыслительное их отражение, возбуждающее те ассоциативно-образные представления, которые также входят в новое понятие.

То внимание, которое уделено в настоящем разделе логической стороне метафоры, не случайно: именно лингвологический синтез может, на наш взгляд, привести к конструктивному (модельному) описанию метафори­ческого процесса как основного способа создания языковой картины мира в актах вторичной номинации. И главное в такой лингвологической грам­матике метафоры - это включение в нее собственно человеческого факто­ра. Он и привносит в метафоризацию тот этно-, социо-, психолингвистиче­ский комплекс, который позволяет вопреки логическим запретам соеди­нять в метафоре и синтезировать конкретное и абстрактное, логику пер­вого и второго порядков, гипотетичность и реальность, репродуктивно-ассоциативное и креативное мышление.

Мы предлагаем рассматривать метафору как модель смыслопреобразования на основе лингвологической грамматики с привнесением в эту мо­дель тех компонентов, которые дополняют ее сведениями о гипотетичности метафоры и антропометричности самой интеракции, в ходе которой и формируется новое значение.

В качестве основания для анализа метафорической интеракции может выступать номинативный ее аспект, ибо метафора - это всегда употреб­ление уже готового языкового средства наименования как способа созда­ния нового его значения. В метафорической интеракции участвуют по край­ней мере три комплекса, гетерогенных по своей природе.

Первый комплекс - это основание метафоры как мысль о мире (предмете, событии, свойстве и т.п.). Она изначально выступает скорее всего во внутренней речи, т.е еще в довербальной форме [Жинкин, 1964; Серебренников, 1983]. Так, формируя идею актантной рамки и ее роли в структуре предложения, Л.Теньер мыслил ее как некоторое действие, Л.Витгенштейн - как нечто касающееся действительности, Г.Фреге - как что-то постоянное с меняющимися переменными величи­нами.

Второй комплекс, участвующий в интеракции, - это некое образное представление о вспомогательной сущности. Но оно актуализи­руется в метафоре только в той ее части, которая соизмерима с формирую­щейся мыслью о мире как по содержанию, так и по подобию, соответствую­щему антропометричности создаваемого представления и самой возмож­ностью уподобления на основе допускаемого сходства. Как известно, Л.Теньер уподобил предложение маленькой драме, которая разыгрывается между ее участниками, Л.Витгенштейн предпочел образ чего-то спрутообразного, щупальца которого касаются реалий-референтов, Г.Фреге также не избежал образно-ассоциативного подобия, вводя понятие насы­щенности предикатов как их отличительной от предметов черты. Актуали­зация этих представлений (о драме, спруте, ненасыщенности) осуществ­ляется либо за счет "обычных" ассоциаций, либо на основе "личностных тезаурусов" [Караулов, 1985]. Так, например, в метафоре щупальца (об актантах) "в окно сознания" входят те черты реального объекта, которые связаны с прикосновением к чему-либо. Ассоциации этого типа скорее всего имеют онтологический (энциклопедический), а не вербально-семантический статус (так, в метафоре осел признак упрямства или глу­пости принадлежит не уровню значения слова, а обиходно-бытовому представлению о повадках этого животного).

Третий комплекс- это само значение переосмысляемого при посредстве метафоризации имени. Оно играет роль посредника между первыми двумя комплексами. С одной стороны, оно вводит в метафору само образное представление, соотносимое с референтом данного значения, а с другой - действует как фильтр, т.е. организует смысл нового понятия. Кроме того, значение переосмысляемого слова оснащено собственно вер­бальными ассоциациями, которые также небезразличны для интеракции. Например, метафоры типа время бежит, застыло и т.п. обязаны своему возникновению не только образно-ассоциативному комплексу, соотноси­мому с референтами этих слов, но и синонимическим связям исходной метафоры время идет или стоит на месте и т.п.

Итак, можно предположить, что метафоризация - это процесс такого взаимодействия указанных сущностей и операций, которое приводит к получению нового знания о мире и к оязыковлению этого знания. Мета­форизация сопровождается вкраплением в новое понятие признаков уже познанной действительности, отображенной в значении переосмысляемого имени, что оставляет следы в метафорическом значении, которое в свою очередь "вплетается" и в картину мира, выражаемую языком <…>.

Метафоризация начинается с допущения о подобии (или сходстве) формирующегося понятия о реалии и некоторого в чем-то сходного с ней "конкретного" образно-ассоциа­тивного представления о другой реалии. Это допущение, которое мы счи­таем основным для метафоризации и основанием ее антропометричности, является модусом метафоры, которому можно придать ста­тус кантовского принципа фиктивности, смысл кото­рого выражается в форме "как если бы".

Именно модус фиктивности приводит в динамическое состояние зна­ние о мире, образно-ассоциативное представление, вызываемое этим зна­нием, и уже готовое значение, которые и взаимодействуют в процессе метафоризации. Этот модус дает возможность уподобления логически не сопоставимых и онтологически несходных сущностей: без допущения, что X есть как бы Y, невозможна никакая метафора. С этого допущения и начинается то движение мысли, которое ищет подобия, выстраивая его затем в аналогию, а потом уже синтезирует новое понятие, получающее на основе метафоры форму языкового значения. Модус фиктивности и есть "сказуемое" метафоры: разгадка метафоры - это понимание того, в каком модусе предлагается воспринимать ее "буквальное" значение. Итак, модус фиктивности - это средостение метафоры как процесса, его результата, пока он осознается как продукт метафоры.

Модус фиктивности обеспечивает "перескок" с реального на гипотети­ческое, т.е. принимаемое в качестве допущения, отображения действитель­ности, и поэтому он непременное условие всех метафорических процес­сов. <…> Имен­но модус фиктивности придает метафоре статус модели получения гипотетико-выводного знания. Это обеспечивает и необы­чайную продуктивность метафоры среди других тропеических способов получения нового знания о мире в любой области - научной, обиходно-бытовой, художественной.

Возможность назвать орудие письма пером была заложена в самой реальности: это перенос названия, связанный с изменением (а точнее - обретением) новой функции предмета. Когда же это орудие было названо ручкой, был совершен логи­чески некорректный "перескок" из рода в род (часть тела - орудие). Но он мотивирован (хотя и достаточно сложно - с участием метонимии "то, что приводит в действие орудие" - "само орудие"), а главное - антро­пометрически оправдан: орудие для письма предлагалось "творцом" этой метафоры мыслить "как если бы это была рука". Только при допущении о возможном сходстве "тонкости" слуха и зрения могли сформироваться оценочные метафоры острый слух, острое зрение. В еще большей степени "фантастичны" уподобления человека и животных (что, видимо, восходит еще к мифическому мировидению), а также абстрактных понятий и жи­вых существ. Без осознания принципа фиктивности мир выглядел бы так же "кошмарно", как он изображен на полотнах Босха. Ср. в этой связи выражения типа залезть в бутылку, согнуть в бараний рог или в три поги­бели, червь сомнения, сомнение гложет или осел, бревно, дубина в приложе­нии к человеку. Особенно разнообразна в формах проявления принципа фиктивности образная метафора, рисующая мир как инобытие: Дали сле­пы, дни безгневны, Сомкнуты уста. В непробудном сне царевны Синева пуста (А. Блок).

<…> Допущение на основе принципа фиктивности гипотетического подобия раскрепощает творца метафоры, и он переходит на тот уровень соизмере­ния нового и уже известного, где возможными оказываются любое сопо­ставление и любая аналогия, соответствующие представлению о действи­тельности в личностном тезаурусе носителя языка. Как пишет Ю.Н. Карау­лов, относя этот тезаурус к уровню, промежуточному "между семантикой и гносеологией", «употребляемое иногда для обозначения способа упоря­дочения знаний сочетание „картина мира" при всей кажущейся метафорич­ности очень точно передает сущность и содержание рассматриваемого уровня: он характеризуется представимостью, перцептуальностью состав­ляющих его единиц, причем средством придания „изобразительности" соответствующему концепту (идее, дескриптору) служат самые разно­образные приемы. Это может быть создание индивидуального образа на базе соответствующего слова-дескриптора или включение его в некоторый постоянный, но индивидуализированный контекст, или обрастание его определенным набором опять-таки индивидуальных, специфических ассо­циаций, или выделение в нем какого-то особого нестандартного, нетри­виального признака, и т.п.». По существу здесь выделены как раз те единицы, которыми оперирует метафора как образно-ассоциативным богатством, которым владеет носи­тель языка. Соотнесенность метафоры с индивидуальным уровнем языко­вой способности и объясняет роль в ней человеческого фактора и ее ориен­тацию на антропометрическое построение, оперирующее аналогией.

Чтобы показать, что "случайное" (с точки зрения объективной логики универсума) образное подобие более характерно для метафоры, чем реаль­ное сходство, и что в то же самое время выживает только то случайное, что гармонирует с основанием метафоры - ее замыслом, приведем ряд примеров. Так, в названии носик (часть чайника, через которую разливают воду в чашки) функция этой детали отображается не совсем точно: слово рожок точнее обозначало бы эту функцию (ср. англ, spout - конверсив от to spout "литься" - "то, что льет"). Но русский язык "санкционировал" метафору носик, видимо, потому, что визуальное сходство, как более антропометричное (бросающееся в глаза), лучше запоминается. Ср. также ножка (стола), где синтезированы признак визуального подобия опор стола и ног и признак функциональный (ноги служат и опорой), хотя точнее эти детали стола можно было бы назвать столбиками.

Выбор того или иного образа-мотива метафоры связан не просто с субъ­ективной интенцией творца метафоры, но еще и с тем или иным его миро­пониманием и соизмеримостью с системой стереотипных образов и этало­нов, принадлежащих его картине мира. Миропонимание субъекта помещает метафору в определенную, этическую, эстетическую и т.п., среду.

Наиболее характерные свойства метафоры, а именно: ее образность, отбор в процессе интеракции признаков, релевантных для создания гносеологического образа отображаемой ею действительности, ориен­тация на фактор адресата- на его способность разгадать метафору не только интеллектуально, но также оценивая обозначаемое и образ, лежащий в ее основе, эмоционально воспринимая этот образ и соотнося его со шкалой эмотивно-положительных или отрицательных реакций, детерминированных национально-культурными и вербально-образными ассоциациями, - все эти свойства несут в себе антропометричность. Именно антропометричность и отличает метафору как модель смыслопреобразования от собственно эпистемических моделей, оперирующих с абстрактными сущностями и логическими правилами их интерпретации безотносительно к естественной логике языка, которой подчинена метафоризация.

Особое внимание хотелось бы обратить на обязательное наличие в про­цессах метафоризации некоторой важной для субъекта речи "чисто" номи­нативной или номинативно-прагматической интенции. Всякая речь начи­нается с интенции ее субъекта. Однако тот, кто создает метафору, идет на преодоление автоматизма в выборе средств из числа уже готовых. Намеренная за­трата речевых усилий всегда на что-то нацелена. В случае метафориза­ции имеет место достижение какой-либо речевой задачи, которая имплици­рует три целеполагающих по своему характеру компонента: мотив, цель и тактику, вместе подготавливающих иллокутивный эффект высказывания, содержащего метафору.

По этой причине основанием для классификации метафор могут служить не только коммуникативно-функциональные их свойства [Арутюнова, 1978; 1979], но и сама интенция субъекта метафоры, которая использует разные механизмы метафоризации, различные аспекты антропометричности, равно как и различную интерпретацию модуса фиктивности <…>.

В первые десятилетия существования теории регулярной многозначности рассматривались однотипные вторичные значения слов только одной части речи и только одной лексико-семантической группы. Позднее было высказано мнение о целесообразности изуче­ния однотипных вторичных значений близких по семантике слов, относящихся к различным частям речи (межчастеречные модели) [Мякова 2000: 118].

Как уже говорилось выше, при когнитивном анализе метафорических моделей элиминируются все ограничения, определяющие особенности традиционного структурного подхода, в том числе не только требования о принадлежности рассматриваемых элементов к одной лексико-семантической группе или хотя бы к одной части речи, но и ограничения, связанные с уровнями языка: в рамках единой системы рассматриваются собственно лексические единицы, фразеологизмы и их компоненты, а также другие воспроизводимые единицы (пословицы, поговорки, афоризмы и т. п.) [Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития 1998: 183]. К анализу привлекаются не только собственно метафоры, но и другие тропы: метафорический эпитет, сравнение, ирония, гипербола, литота и т. п.

При анализе современной речи для описания метафорической модели необходимо охарактеризовать следующие ее признаки:

Исходную понятийную область (в других терминах - ментальную сферу-источник, сферу-донор, источник метафорической экспансии), то есть в терминах теории регулярной многозначности семантическую сферу, к которой относятся охватываемые моделью слова в первичном значении [Чудинов 2003б:70];

Новую понятийную область (в других терминах - ментальную сферу-мишень, сферу-магнит, денотативную зону, реципиентную сферу, направление метафорической экспансии, область цели) [Чудинов 2003б: 70], то есть семантическую сферу, к которой относятся охватываемые моделью слова в переносном значении.

Относящиеся к данной модели фреймы , каждый из которых понимается как фрагмент наивной языковой картины мира и, которые структурируют соответствующую понятийную область (концептуальную сферу); «Фрейм организует наше понимание мира в целом... фрейм - структура данных для представления стереотипной ситуации» [Чудинов 2003б: 71];

Составляющие каждый фрейм типовые СЛОТЫ , то есть элементы ситуации, которые включают какую-то часть фрейма, какой-то аспект его конкретизации. Например, фрейм «Вооружение» включает такие слоты, как «огнестрельное и холодное оружие», «боевая техника», «боеприпасы» и т. п. При характеристике составляющих слота мы используем термин «концепт»; для обозначения концептов чаще всего используются слова естественного языка. Как отмечает Е. С. Кубрякова, концепт отражает представления «…о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления и, которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде неких квантов знания» [Чудинов 2003б: 71]. Концепт в отличие от лексической единицы (слова) - это единица сознания, ментального лексикона. По словам Е. В. Рахилиной, «главным свойством концептов нередко считается их неизолированность, связанность с другими такими же - это определяет то, что, всякий концепт погружен в домены, которые образуют структуру... Домены образуют тот фон, из которого выделяется концепт» Совокупность всех существующих в национальном сознании концептов образует концептуальную систему, концептосферу [Чудинов 2003б: 71-72];

Компонент, который связывает первичные и вторичные значения охватываемых данной моделью единиц, то есть выяснить, что дает основания для метафорического использования соответствующих концептов, почему понятийная структура сферы источника оказывается подходящей для обозначения элементов совсем другой сферы. [Чудинов 2001: 52]. При дальнейшей характеристике метафорической модели обычно можно определить ее продуктивность (способность к развертыванию и типовые направления развертывания) и частотность, выявить прагматический потенциал, то есть типовые особенности воздействия на адресата, а также «тяготение» модели к определенным сферам общения, речевым жанрам, социальным ситуациям и т. п. [Чудинов 2003б: 72];

Дискурсивная характеристика модели – типичные для данных метафор концептуальные векторы, эмотивные характеристики, прагматический потенциал модели и т.п.;

Продуктивность модели - способность к развертыванию и типовые модели развертывания в тексте и дискурсе [Чудинов 2001: 44].

По определению создателя теории фреймов М. Минского, фреймы «являются центрами концентрированного представления знаний о том, как связаны между собой различные предметы и явления, каким образом они используются и как они друг с другом взаимодействуют» [Минский 1979: 47]. Российские когнитивисты придерживаются той точки зрения, что «фреймы служат репрезентациями стереотипных ситуаций дискурсивно-прагматической природы» [Алефиренко 2001: 83] и, следовательно, объединяют лингвистическую и экстралингвистическую информацию. Структура фрейма как типовой ситуации, «ассоциативного набора обязательных и факультативных компонентов – смысловых узлов (слотов) и терминалов» [там же] оказывает влияние на выбор сигнификативных и денотативных (по определению И.М. Кобозевой) дескрипторов, участвующих в создании метафоры.

Если использовать метафорический образ, то сценарий модели можно сопоставить с последовательностью кадров на кинопленке, фрейм - с отдельным кадром, а слот - с его частью. Если быть более точным, то сценарий модели следовало бы сравнивать не с каким-то конкретным фильмом, а с типовым содержанием фильмов определенного жанра (детектив, «мыльная опера» и т. п.). Соответственно фрейм - это как бы типичный кадр из соответствующих фильмов (например, полиция преследует преступников), а слот - типовой компонент такого кадра.

В первую очередь, ещё до всех логических принципов, мышление подчиняется лингвистическим законам. Конечно, мышление в своей основе совершенно другой природы, нежели язык. Но без учета таких свойств языка как аналитизм, образность, способность к иносказанию, без надлежащего внимания к лингвистическим тропам невозможно приблизиться к ответу на главный вопрос работы: как происходит прирост нового знания в обществе и об обществе?

Для того, чтобы объяснить социальные события, процессы или явления, необходимо обратиться к каузальным механизмам и условиям их эффективного проявления. Это будет состоять, прежде всего, из описания их характеристик, структуры и внешних причин, воздействующих на изучаемые объекты. Таким образом, часть адекватного объяснения состоит из обращения к ненаблюдаемым свойствам, структурам, внешним силам. Для реализации подобного намерения необходимо использование метафор, моделей, аналогий различного рода и сравнений. Они все способствуют выдвижению гипотез о природе явлений, дают предварительный набросок к пониманию их существования.

Метафоры и ряд других лингвистических тропов, среди которых - метонимия, синекдоха, аллегория, гипербола, литота, служат процессу объяснения, обеспечивая интеллектуальными средствами переход от того, что люди знают к тому, что ещё не известно. Образные выражения выступают средствами развития творческой мысли, способствуя проницательному объяснению. По сравнению с дотошным прямым наблюдением и детальным описанием, они дают представление о том, что малоизвестно и понятно, хотя и в не очень-то строгой и тщательной манере. Тропы делают это косвенным образом, задействуя в качестве источника объяснения то, что является более знакомым или лучше известным и понятным. Они таким образом могут объяснить различные объекты познания через знание механизма одного из них. Эти средства, к тому же, осуществляют диагностическую процедуру. Они проводят перестановку языка, описывающего внешние признаки явлений, на язык внутренний, доступный только умственному взору. Они в состоянии вызвать наружу "дух" действительности, проникнув в его суть. Метафорические термины, образное мышление, фантазия незаменимы для рационального осмысления действительности.

Метафора в социальном познании играет чрезвычайно важную роль. Она вездесущий принцип языка, познания и мышления. Любое определение бытия метафорично, поскольку, маркируя бытие (или часть его) как нечто, приходиться тем самым подводить бытие под определенное понятие, т. е. на место бытия подставляется понятие. В этом случае метафоры оказываются наиболее фундаментальными структурами, которые формируют, приводят в действие и направляют человеческое мышление. Проникая в общественную жизнь, распространяясь и становясь популярными, метафоры превращаются в своеобразную линзу, через которую общество смотрит на себя и окружающий мир.

Метафора несёт в себе когнитивный и эмоциональный заряды, необходимые для аналитической работы. Метафоры делают это через перенос идей. Некоторые метафоры конституируют теории и даже целые школы социологической мысли, интродуцируя терминологию в умозаключения, где до этого их не существовало. Полезность метафор проистекает от их безграничности и неисчерпаемости. Эксплицируясь, они перестают быть метафорами и становятся научными терминами. Примерами подобных конституирующих метафор в науке могут послужить аналогии мозг - как "компьютер", человек - как "машина", общество - как "организм". Последние две метафоры послужили толчком для становления целых направлений социологической мысли, известных как "органицизм" и "механицизм". Такие метафоры имеют функцию привлечения внимания к отношениям похожести со вторичным предметом метафоры и, таким образом, указывать определенное направление анализа.

Метафоры не только помогают образовывать социологические теории, они также помогают конституировать социальное действие. Делают они это путём обеспечения людей источником понимания социальной действительности, тем самым, мотивируя поведение.

Без метафор нельзя ни писать и ни думать. Метафоры не менее точны, чем другие слова, С их помощью можно выражать мысль столь же ясно и строго как и всеми другими словами. Образная речь так истинна, как можно только желать.

Метафоры играют центральное место в исследованиях, они вроде транспортных средств, сокращающих путь к истине. Метафоры, по сути своей, являются феноменами, обеспечивающими понимание. Тот факт, что социологическая понятийная система в своей основе метафорична, тот факт, что мы понимаем мир, думаем и действуем в метафоричных терминах означает, что метафоры обладают свойствами значимости и истинности. Метафора, таким образом, является средством порождения нового знания в той же мере что и декоративным элементом речи.

Модели

Метафоры и модели близки по своей эвристической силе. Метафоры, между тем, более расплывчаты и неопределенны, менее аналитичны, нежели модели. Первые иногда используются в качестве источника для более строгих аналитических моделей познаваемой реальности, но обычно их не используют для тщательного объяснения. Как метафоры так и модели черпают свою силу в отношениях с аналогиями и сравнениями. Метафоры и модели выражают компаративные отношения. Метафоры и модели в состоянии помочь сделать выводы по аналогии: от известных явлений мира и частично известных причин модно перейти к неизвестным.

Кроме ординарных моделей, помогающих здравому смыслу в затруднительных ситуациях, существуют ключевые модели, без которых не обходится ни одна наука. Ключевые модели состоят из разных представлений о структуре мира и его компонентах. Обычно они представляют собой развернутые картины о составных частях природы и общества. Эти представления задействуются в качестве источника, из которого берутся и генерируются новые теории и более точные модели. Данный источник используется нередко как стандарт для сравнения новых представлений. В социологии, например, общество рассматривается по-разному: как организм, как машина, как улей или муравейник и т. д. Эти функциональные модели имеют неизгладимые последствия почти на все объяснения, особенно на те, которые имеют дело с социальным действием. Однако степень их адаптирования и употребления весьма различна.

Те социологи, кто смотрит на общество как на подлинную реальность различаются между собой по способу моделирования и концептуализации свойств общества. Наиболее известны пять основных моделей: драматическая и номологическая модели, модель организации отношений, системно-органическо-кибернетическая модель и экологическая модель (79, сс. 175-177).